видеть. Когда-нибудь мы сядем и подробно обсудим, почему я уехал.

Мэтт закончил с ужином и огляделся. Захотелось курить, он поднялся и вышел наружу, направляясь к своему привычному месту у забора.

Не успел он сделать первую затяжку и слегка расслабиться, как сзади подошел отец. Мэтт вздрогнул, услышав его голос.

— Я принес тебе подарок…

Мэтт повернулся и уставился на конверт, который старик держал в руке.

— Бери. Я не шучу.

Мэтт взял конверт, раскрыл, вынул чек на тысячу долларов и рассмеялся. Он не раздумывая поменял бы его на тот свитер, подаренный Дилану девятнадцать лет назад.

— Спасибо, — произнес Мэтт. — Я тебе ничего не приготовил. Не знал, что приедешь.

Он заметил, что старик смотрит на дорогу.

— Гейдж хотел устроить сюрприз.

Мэтт вдруг осознал: отцу даже не приходит в голову, что его могли не хотеть видеть. Он даже не понимал, что из себя представляет.

— Дал каждому из детей по такому чеку, — похвастал Лестер.

Угрызения совести, с горечью подумал Мэтт.

— Жаль, что Лиэнн об этом не подозревала несколько недель назад, когда ей нечем было заплатить по больничному счету и не было денег на подарки детям.

— Я потерял связь… Я не знал…

Старик все еще следил за дорогой, надеясь увидеть обожаемого сына Дилана, сына, который и не собирался приезжать. Как часто они вот так же смотрели на дорогу, ожидая отца, когда у мамы кончались деньги и она не знала, когда он вернется? Мэтт посмотрел на человека, некогда возвышавшегося над ним, и давняя ненависть растаяла, перешла в жалость.

— Ты никогда не имел связи ни с кем из нас. Мы для тебя были маленькими игрушками, с которыми можно поиграть на досуге, — сказал Мэтт, отбрасывая сигарету и затаптывая окурок каблуком. — Мне всегда хотелось только одного — иметь возможность любить тебя. А ты делал все, чтобы тебя ненавидели. Ты победил. Я тебя не люблю. Но мама любила. Надеюсь, не зря.

— Дела иногда шли туго, Мэтт, когда вы были маленькими. Есть много вещей, которых ты не понимаешь.

— Ошибаешься! Беда в том, что я всегда понимал слишком много.

Лестер достал из кармана пачку сигарет и предложил Мэтту. Тот отрицательно покачал головой.

— Я такие не курю. У тебя есть ручка? Я хочу переписать чек на Лиэнн, чтобы можно было уехать пораньше утром. — Он взглянул на отца и не разглядел в нем ни одной своей черты. — Тебе надо было побыть с новой семьей сегодня. Спросил бы меня, я бы сразу сказал, что Дилан не приедет.

На следующее утро землю покрыл тонкий слой снега. Снегом пах свежий, холодный воздух.

— Это надо же, — удивился Мэтт, выходя на улицу с кружкой кофе в руке.

Белое Рождество было в здешних местах явлением чрезвычайно редким. Мама снова бы сказала, что это знак, но у Мэтта было слишком тяжело на сердце, чтобы думать о прошлом. Лиэнн, Джерри и дети теперь будут в порядке. Сэм умер, а Сьерра и Уилл потеряны для него навсегда.

Неважно, что Рождество, ему пора отправляться в путь.

Мэтт поставил кружку на веранду и взял две свои сумки и портрет Сэма. Как обычно, он путешествовал налегке.

Мэтт сунул сумки в пикап и на случай дождя или снега натянул брезент.

Обернувшись, он увидел, что Лиэнн стоит на веранде в пижаме, халате и тапочках, прислонившись к стене дома.

— Собирался улизнуть не попрощавшись? — спросила она.

Мэтт виновато покраснел и попытался оправдаться.

— Хотел выехать пораньше. Старался никого не разбудить.

— Дети встанут через минуту. К телефону, Мэтт. Это Сьерра. Мне кажется, тебе надо с ней поговорить. Она жутко напугана.

Мэтт похолодел, кинулся в дом и схватил трубку.

— Сьерра? — спросил он.

— Ох, Мэтт, я так рада, что тебя застала. Не знаю, что делать, и мне некому больше позвонить. Уилл исчез.

— Исчез? — переспросил он.

— Проснулась, а его нет. Где только не смотрела. Я знаю, что он ушел, потому что Грома тоже нет. Боюсь, не отец ли это… Вчера вечером я сказала, что знаю о его желании забрать у меня Уилла. Мы поругались.

— Сьерра, отец еще слишком болен. Да и Уилл никогда не пойдет с ним, не предупредив тебя.

— Что мне делать?

— Сейчас приеду. Мы еще раз все обыщем. Не мог он далеко уйти. Ты родителям Люка звонила?

— Они его тоже не видели.

— Держись, Сьерра.

— Спасибо, Мэтт.

Он в полной растерянности повесил трубку. Зачем Россу красть мальчика, если можно забрать его законным путем? И Росс обязательно сказал бы Сьерре, где Уилл, чтобы она не сходила с ума от беспокойства.

Сердце его пронзил страх. Если что-нибудь случилось с Уиллом… Нет, он больше не может никого терять. Что могло заставить парнишку сбежать из дома рождественским утром, когда на кухне полно вкусных вещей, а под елкой подарки? Что-то вчера произошло, о чем Сьерра не знает или не говорит ему. Куда он мог пойти? Сам Мэтт шатался бы по лесу или спрятался бы где-нибудь в безопасном месте, например у Сэма. Но у Уилла не было такого человека.

Он положил трубку и, обернувшись, заметил обеспокоенную Лиэнн, уже одетую в джинсы, свитер и кроссовки.

— Что случилось? — спросила она, всматриваясь в лицо брата.

— Уилл пропал. Я еду к Сьерре, помогу искать.

— Я с тобой.

— Лиэнн, ты не можешь бросить детей.

— Джерри здесь. С ними ничего не случится.

У Мэтта не было времени спорить. И в поисках лишний человек не помешает.

— Поехали. — Он включил передачу и направился вверх по дороге.

Сидящая на пассажирском сиденье Лиэнн оглянулась.

— Что это за старый пес бежит за нами? — спросила она.

Мэтт взглянул в зеркало заднего вида. Разглядев догоняющую машину дворняжку, он резко нажал на тормоз.

— Что такое? — удивилась Лиэнн.

— Это Гром, собака Уилла.

Он вылез из машины, наклонился и позвал пса.

Когда собака подбежала, виляя хвостом, Мэтт выпрямился и оглядел окрестности.

— Черт, нет его нигде!

Лиэнн подошла к кузову пикапа и подняла угол брезента, которым Мэтт накрыл сумки.

— Мэтт, подойди-ка сюда.

Он заглянул в кузов. Там, как кролик в клетке, мигал глазенками Уилл.

— Какого черта ты тут делаешь? — рассердился он. — Мать чуть с ума не сошла от беспокойства. Нельзя вот так уходить, когда в голову взбредет.

Уилл откинул брезент.

— Ты же уходишь, — спокойно возразил он.

— Меня с собой не равняй. Если ты сбежишь, это разобьет сердце твоей мамы. Ты что, всю ночь здесь болтался?

Он снял куртку и накинул на плечи Уилла.

— А если уедешь ты и разобьешь ей сердце, это нормально? Она плакала вчера, когда говорила, что ты уезжаешь.

— Уилл, ты многого еще не понимаешь. Я для этого городка не подхожу и никогда не подойду.

— Тогда, наверное, я тоже.

— Это почему?

— Я