Новый мир, 2002 № 06 (Борис Акунин) Страница 1 - Литвек

Владимир Алейников Вызванное из боли

Владимир Дмитриевич Алейников родился в 1946 году в Перми. Детство провел на Украине, в Кривом Роге. Окончил МГУ. Основатель поэтического содружества СМОГ. В советские годы стихи поэта на родине не печатались. Публиковался в журналах «Континент», «Новый мир», «Знамя», «Огонек» и др. Автор двенадцати книг стихов. Живет зимой в Москве, летом в Коктебеле.

* * *

Ставшее достоверней

Всей этой жизни, что ли,

С музыкою вечерней

Вызванное из боли —

Так, невзначай, случайней

Чередованья света

С тенью, иных печальней, —

Кто нас простит за это?

Пусть отдавал смолою

Прошлого ров бездонный,

Колесованье злое

Шло в толчее вагонной, —

Жгло в слепоте оконной

И в тесноте вокзальной

То, что в тоске исконной

Было звездой опальной.

То-то исход недаром

Там назревал упрямо,

Где к золотым Стожарам

Вместо пустого храма,

Вырванные из мрака,

Шли мы когда-то скопом,

Словно дождавшись знака

Перед земным потопом.

Новым оплотом встанем

На берегу пустынном,

Песню вразброд не грянем,

Повременим с почином, —

Лишь поглядим с прищуром

На изобилье влаги

В дни, где под небом хмурым

Выцвели наши флаги.

* * *

Золотая ладонь у луны —

От щедрот ее всюду

Пустота, чтоб не чуять вины

Беспокойному люду.

Столько было жары в сентябре,

Что излишками, право,

Прокормилась бы, встав на заре,

В одночасье держава.

Поднялись бы когда-нибудь мы,

Благо всем уже тошно, —

Только шаг, только миг до зимы,

Удержать невозможно.

Уберечь невозможно, пойми,

Как и, впрочем, решиться —

Нет, не ляжем в тумане костьми,

Все должно совершиться.

Все должно разрешиться, скажи,

Чем-то брезжущим ныне —

Может, свяжем еще рубежи,

Раз легки на помине?

Все должно завершиться вдали,

Все сбывается, помни,

Если нас одолеть не могли

Небывалые полдни.

* * *

Ах, шагнуть бы нынче с крыльца —

За щекой подушечка мятная,

За спиной подкладочка ватная

Перешитого пальтеца —

Словно в детстве, в самую глубь

Октября, в оскомину самую,

В синеву и зелень упрямую,

Что желтеет, как ни голубь.

Не шуршит в песочных часах,

Точно змейка, струйка бедовая,

Не хрустит дорожка садовая

Той листвой, что вся в небесах.

В голосах, звучащих окрест,

Хрипотца да кашель с одышкою,

Да и свет утащат под мышкою,

Только птицы снимутся с мест.

Не старей, живая душа,

Не горюй — ведь все перемелется, —

То-то ветви по ветру стелются,

И юдоль твоя хороша.

Не робей, оставь на потом

Что-нибудь, хотя бы струение

Холодка сквозь все наслоения

Серебра в окне золотом.

* * *

Аккордеон пятидесятых,

Пигмалион!

Фантомов лысых и усатых

Синедрион

С портретов, слишком уж обильных,

Глядит сквозь даль,

Где не отыщешь в семимильных

Твою печаль.

В порыве радости и злости,

С огнем в груди,

Меха раскинет дядя Костя —

Не подведи! —

И вот мелодия вскипает,

Ступает вброд, —

И сквозь тельняшку проступает

Соленый пот.

Хамелеон пятидесятых,

Аккордеон!

Созвать ли нас, всех вместе взятых?

Нас — легион!

Еще обугленный войною,

Как на арго,

То выдаст что-нибудь родное,

А то — танго.

На грани замершего вздоха

В который раз

Иродиадою эпоха

Пускалась в пляс —

И все сбывается, тревожа

Уже всерьез, —

Не трогай клавиши! — ну что же,

не надо слез.

* * *

Наедине с самим собою,

С самим собой наедине, —

И там, где жили мы гурьбою,

И здесь, в неброской глубине

Всеобнимающего лада,

Всепонимающих высот, —

И, может, вести и не надо

О том, что кто-нибудь спасет.

Всепостигающая сила

В усталой кроется крови,

Чтоб неизвестность не сгубила

Приметы счастья и любви,

Чтоб неизбежность не страшила

Чего-то смутного вдали,

Чтоб вновь свой подвиг совершила

Душа на краешке земли.

Сергей Шаргунов Ура!

Шаргунов Сергей Александрович родился в 1980 году. Студент МГУ. С 2000 года выступает в «Новом мире» как прозаик и критик. Лауреат общенациональной премии «Дебют». Живет в Москве.

Крошка моя, я по тебе скучаю!

Се-ергей? — вкрадчиво звучит в телефоне. — Привет, это Алиса, — голый обиженный голос.

— Я не хочу с тобой разговаривать, — отвечаю я и вешаю недавнюю подругу.

Тугое ее тело покачивается на виселице, взбалтывая мрачными грудями. А я когда-то имел к ней отношение.

Нет, я ищу хорошей пронзительной любви. И у меня, кажется, начинается такая любовь к одной красивой крымской девочке. Я был там этим летом. Свел нас ее брат, который у меня прикурил на улице. Прикурил, а затем мы с ним разговорились.

Ей всего четырнадцать, Лене. «Модельная внешность», — как все говорят, чавкая этим определением. Точеная, с уже пружинистой грудью, с огромной усмешкой серых глаз, и тонкими скулами, и крупным ярким пузырем губ. Я бы сравнил ее красоту с уродством. Слишком красивая, почти уродец. Зверская красота. У нее и фамилия зверская и сочная — Мясникова. Она живет с матерью и братом в хилой лачуге в деревне Ливадия, нет ни радио, ни даже книг в доме, да прикинь,