сознании Беглова ослепительной молнией пронеслась страшная догадка. В последний миг он понял, кто его предал. Борис Еремин! Он… За какую-то долю секунды Артем понял то, чего не мог понять полтора года.

Но прозрел он слишком поздно.

Грабнев услышал, как кто-то истошно заорал, и двое «быков» вдруг споткнулись на бегу и кинулись назад к своей машине.

Легковушку будто ветром сдуло, а рядом с расстрелянным «Мерседесом» затормозил джип.

Грабнев только теперь почувствовал, как хлещет кровь из раненой руки.

— Парень, ты жив? — услышал он незнакомый голос.

— Ни хрена себе! — вторил ему другой.

Вовремя подоспевший джип не позволил бандитам довести дело до конца.

В приемном покое клинической больницы сидела Лена Калинина. Рядом с ней, вцепившись в руку журналистки, плакала Даша, дочь Валерии. Возле окна неподвижно стоял Григорий Иртемьев. Он приехал сразу, как только Лена сообщила ему о случившемся.

Ирэн Сайгина разговаривала с медсестрой.

Тут же маялись Саша Грабнев с перевязанной рукой и Вадим Сидельников.

Одна беда объединила их всех.

Ирэн подошла к Лене.

— По-прежнему в реанимации.

Она покосилась на Дашку, которая обхватила Елену двумя руками.

Девочку стало трясти.

— Надо дать ей чего-нибудь успокоительного… — говорила Лена, а глазами спрашивала Ирину: ну как?

— Паршиво, — одними губами ответила Сайгина. — Операция… Николая, шофера Беглова до больницы не довезли. Он скончался по дороге.

Артема и Валерию доставили в клинику в очень тяжелом состоянии. Валерии третий час делали операцию. Беглов до сих пор находился без сознания. Сейчас врачи решали его судьбу.

Легче всего отделался Грабнев. Его подстрелили в руку.

Если бы не реакция охранника, все, кто находился в салоне «Мерседеса», давно были бы покойниками. Как Николай. Уж его-то точно с того света никто не вытащит, вздохнул Грабнев.

Иномарка Мастинского была взорвана в тот же день. И, примерно, по злому року судьбы — в то же самое время. Противники нанесли друг другу удары одновременно.

Беглову повезло больше. У него оставался шанс один из ста, что выживет.

Гребень и Вадим отошли в сторонку.

— Слушай, — приглушая голос, сказал Вадим, — надо как-то прорваться к Беглову.

— Прорвемся, — вздохнул Грабнев. — Был бы жив!

— Про этого гада ему сказать, про Еремина, что вслед за Мастинским к праотцам отправился… — Вадим сжал громадные кулаки бывшего спортсмена. — Выживет шеф, он — мужик крепкий.

— Тише! — остановил его Грабнев и кивнул на появившуюся медсестру.

Пожилая женщина в белом халате неслышно подошла к Ирэн и стала негромко ей что-то говорить. Она исчезла так же незаметно, как и появилась.

Сайгина дотронулась до плеча Елены, которая, не замечая ничего вокруг, ушла в свои мысли.

«Бедная Лерка! — думала она. — Еще совсем недавно говорила ей, что наказания без преступления не бывает».

Лена вдруг поняла сейчас, что все они — заложники ситуации, просчитать которую невозможно. Жизнь была жестокой схваткой, и когда и над кем грянет гром — неизвестно. Заживо сгорел Евгений Балин на своей даче, взорвали Мастинского и Большакова, погиб водитель Артема Николай. Неизвестно, что будет с Бегловым и Валерией. А скольких ещё взорвали, расстреляли, сожгли…

Жестокость рождала жестокость.

Она очнулась, увидев перед собой Сайгину.

— Закончилась операция. — Ирина помедлила. — Есть надежды… Калинина, по-прежнему прижимая к себе Дашку, задохнулась от слез.

— Спаси и помилуй… — прошептала она.