class="book">   - Хорошо, я подумаю об этом, - кивнул Гитлер, - хотя, боюсь, для зачистки города понадобится столько людей, что не хватит гарнизона, придется привлекать резервы. А трогать их накануне весенней кампании крайне нежелательно, иначе, как осенью 1941-го, мы распылим силы и не сможем нанести решающий удар.

   Дверь кабинета внезапно распахнулась, и на пороге появился личный адъютант Гитлера Гюнше, в руках он держал бумагу.

   - Срочное донесение от командующего группой армий "Центр" фельдмаршала фон Манштейна!

   Гитлер взял листок и быстро пробежал его, потом поднял растерянное лицо на генералов.

   - Манштейн сообщает, что сегодня утром части Красной Армии начали наступление севернее и южнее Москвы, фронт прорван сразу в нескольких местах. Как такое могло случиться, господа? Как, я вас спрашиваю? - он уже кричал. - Не вы ли, Гиммлер, недавно уверяли меня, что Красная Армия полностью разгромлена, что за шесть месяцев войны русские потеряли более восемнадцати тысяч самолетов, двадцать две тысячи танков, тридцать две тысячи орудий и минометов? Что взято в плен почти четыре миллиона солдат и офицеров? И это не считая убитых, раненых и просто разбежавшихся по лесам! Откуда же тогда большевики набрали новую армию? Вы говорили, что у Сталина остались в запасе лишь старики да дети, что промышленные предприятия все выведены из строя, что на военных заводах нет ни оборудования, ни сырья... В Красную Армию, мол, набирают ополченцев, вооружают старыми винтовка и пулеметами и почти без патронов отправляют на фронт. Русские солдаты якобы только и думают о том, как бы поскорее сдаться в плен... Еще один удар, говорили вы, и все будет кончено! Так это или нет, я вас спрашиваю?

   Гиммлер и генералы подавленно молчали.

   - Нам действительно осталось совсем немного, - Гитлер подошел к висевшей на стене карте и ткнул в нее пальцем, - захватить и уничтожить Уральский промышленный район, сломить сопротивление советских частей и выйти на стратегические просторы Сибири, чтобы соединиться с союзниками-японцами. И вдруг большевики начинают наступление, и наши солдаты бегут! Что это? Я вижу здесь предательство - заговор против армии, рейха и лично меня. Генрих, - Гитлер вновь обратился к Гиммлеру, - вам придется с этим разобраться, узнать имена ротозеев, прозевавших русское наступление. Или предателей, снабжавших нас неверной информацией о военном и промышленном потенциале большевиков...

   - Будет выполнено, мой фюрер, - поспешил заверить Гиммлер.

   - Генерал, срочно вызовите фон Манштейна и всех командующих армиями группы "Центр", а также начальников штабов, - Гитлер повернулся к фон Гроту, - необходимо экстренное совещание - как остановить наступление русских. Все, можете быть свободными, - это уже он сказал остальным.

   Генералы расходились молча, каждый чувствовал, что над его головой сгущаются тучи.

От Советского Информбюро

   24 февраля 1942 года части Волховского и Западного фронтов, измотав противника в тяжелых оборонительных боях, перешли в решительное наступление. В пять часов утра части Волховского фронта при поддержке 1-й танковой армии, используя плацдарм под городом Дмитровом, прорвали линию фронта и, обходя столицу с севера, начали наступление по направлению к городу Солнечногорску.

   Одновременно части Западного фронта атаковали немецкие войска южнее столицы, через Подольский и Наро-Фоминский районы они двигаются в северо-западном направлении. 2-ая танковая армия, сломив ожесточенное сопротивление противника, углубилась в немецкую оборону на 10-15 километров. Фашистские войска беспорядочно отступают. Враг бежит, наша победа близка!

25 февраля 1942 года

На Самотеке

   Майор Николай Шмаков еще раз обвел взглядом сидящих в комнате людей.

   - Товарищи, - начал он, - мы только что получили сообщение из центра, нас благодарят за успешное выполнение операции "Возмездие". Все, кто участвовал во взрыве Мавзолея и покушении на Гитлера, будут представлены к правительственным наградам. Честно говоря, я ожидал другой реакции, особенно после того, как стало известно, что фюрер жив. Но начальству, как говорится, виднее... Командование довольно, что мы сорвали-таки фашистский парад на Красной площади и дали прикурить немцам! На этом операция "Возмездие" закончена. Кстати, как там наш подопечный, майор Ганс Шнейдер?

   - Отсыпается под присмотром моих людей, - доложил руководитель подпольной группы Павел Петров, - вчера вечером потребовал водки - иначе, говорит, не заснуть, все переживал, что перешел на сторону врага. Мы и дали ему разведенного спирта, он как выпил, так сразу отключился. Между прочим, его охраняет твой друг, Семенов, - Павел Матвеевич кивнул лейтенанту Алексею Миронову. - Михаил все просится на задание, хочет поучаствовать в настоящем деле, но мы пока его не берем. Надо еще проверить как следует...

   - Правильно, - одобрил Шмаков, - пусть подождет, там посмотрим.

   - Я в Мишке уверен, - твердо сказал Миронов, - он вытащил меня из полицейского участка, спас от полковника Остермана...

   - С Семеновым мы разберемся позже, - подвел черту Шмаков, - а теперь перейдем к главному вопросу. Получено новое задание, и оно, полагаю, будет посложнее того, что мы только что закончили.

   - Что может быть сложнее, чем покушение на Гитлера во время парада на Красной площади? - удивился Алексей Миронов.

   - Спасение Москвы. Речь идет об операции, имеющей стратегическое значение. По данным нашей разведки, фашисты готовят уничтожение важнейших городских объектов, в том числе шлюзов канала Москва-Волга. Вы знаете, товарищи, что вчера Красная Армия перешла в наступление, немецкая оборона трещит по всем швам. Гитлеровское командование не уверено, что удержит Москву, поэтому и планирует взорвать шлюзы. Если немцам удастся затопить город, то это станет серьезным препятствием на пути наших войск... Наша задача - что бы то ни стало предотвратить разрушение канала!

   - Но для этого надо знать, где и когда произойдет взрыв, - заметил Миронов.

   - Точных данных пока нет, и это, пожалуй, самая трудная часть нашей операции, - признался Шмаков. - Но тут я очень надеюсь на помощь Павла Матвеевича.

   Петров удивленно поднял брови.

   - Я, конечно, готов помочь,