очевидный вызов: дескать, в такой ситуации вам, товарищ начальник, вряд ли в очередной раз удастся прикрыть своего дружка.
— Хоронить его собираюсь, товарищ майор, — ответил Коржиков мрачно, но не без злорадства. — Как это? — изумился Фролов.
— Со всеми почестями. Может быть, даже с салютом и духовым оркестром. А вам, товарищ майор, приказываю немедленно разобраться в обстоятельствах смерти гражданина Несмелова Ивана Петровича.
Никому не понравится, если тебя перебрасывают с одного дела на другое и даже отоспаться не дают. И в другой ситуации Фролов горько сожалел бы о том, что так по-наглому наехал в телефонном разговоре на генерала Коржикова, в результате чего майор и заработал себе бессонную ночь. И все же Юрий Фролов чувствовал себя в этот момент по-настоящему счастливым человеком. Уже целое десятилетие он разрабатывал сколковскую группировку — едва ли не с того самого дня, как её организовали известные криминалы Келарь и Зямба. Одно время, когда этих авторитетов ликвидировал наемный киллер, по слухам — знаменитый Албанец, казалось, что банде — хана, но входивший в её верхушку Посланник сумел сплотить боевиков вокруг себя. И все эти десять лет Юрия Фролова склоняли на все лады на различных служебных совещаниях и оперативках за бездействие и даже попустительство рэкетирам. А иногда выволочку ему делал все по тому же поводу и генерал Коржиков. Тот самый Коржиков, который и патронировал сколковской банде! Невозможно вообразить положения более идиотского. Но сделать майор ничего, конечно, не мог. По милости генерал-лейтенанта Коржикова, Посланник был личностью для Фролова неприкосновенной, а генерала поддерживали в министерстве, и искать там правды — занятие абсолютно бесполезное. Да и вообще — если работаешь в системе МВД, то лучше особо не рыпаться, тем более против собственного начальства. Фролов правдоискательством и не занимался, но его все равно обходили и в званиях, и в должностях, постоянно ставя ему в вину либеральное отношение к сколковским рэкетирам. Трудно вроде бы такое себе представить, но за последний месяц криминальная ситуация в Западном округе столицы, который майор курировал, стала ещё хуже. Здесь начала активно действовать новая банда вымогателей под предводительством некоего Арлыка. У Фролова начались ещё более серьезные неприятности — его даже в какой-то момент отстранили от должности. Но очень быстро Коржиков понял, что от этого никому лучше не будет, и вернул майору прежний служебный стул. И вот только за последние сутки ситуация изменилась кардинально! В результате кровавой разборки, по-видимому, полностью уничтожена банда Арлыка, а задержанные на месте преступления сколковцы дают показания и неизбежно окажутся за решеткой. Мало того — погиб сам Посланник! Вот уж настоящий подарок судьбы! Потому-то распоряжение генерала не только не разозлило Фролова, но напротив — настолько обрадовало, что майор даже замурлыкал себе под нос какой-то веселый мотивчик. Что ж, теперь продвижение по службе становится делом вполне реальным. А разве не это самое главное в жизни? Кто-то стремится к богатству, кто-то находит счастье в любви либо семье. А для мента главное — карьера! Но карьера — честная, заслуженная, рассуждал «идейный» мент Юрий Фролов. Он уже подъезжал на своей «восьмерке» к тому дому на Ярцевской улице, где не известный майору, но, несомненно, прекрасной души человек помог Посланнику устроиться на пэ-эм-жэ в лучшем из миров и при этом квалифицированно сымитировал самоубийство бандита. О предсмертной записке и других известных на тот момент обстоятельствах смерти Ивана Несмелова он узнал по рации от дежурного по ГУВД. Однако майор был твердо уверен в том, что подонки, вроде Посланника, по доброй воле с жизнью не кончают, и уж если кому-то из них захотелось пошмалять из пушечки, то мерзавец спокойно разрядит её в любого другого человека, но никак не в себя. И гувэдэщник заранее проникся симпатией к тому благодетелю, который и ему, Юрию Фролову, несказанно облегчил жизнь, и избавил мир от очередного сукина сына. А майор Фролов умеет быть благодарным. Поэтому — если экспертиза подтвердит подлинность предсмертного письма, он добьется того, чтобы дело было закрыто, пусть даже на теле покойного криминалисты найдут с десяток колотых ран! Конечно, сейчас, в мыслях, от полноты чувств он перегибает, но уж точно все косвенные свидетельства, не подтверждаюшие версию о самоубийстве, отбросит не задумываясь. Правда, чтобы закрыть дело, надо ещё уломать следователя, но, как сообщил дежурный по управлению, тот будет из московской городской прокуратуры, а Фролов хорошо знает всю тамошнюю братию — им лишние хлопоты ни к чему. Как, впрочем, и ему, майору Фролову! … В квартире, где обнаружили тело авторитета, уже вовсю хозяйничали хорошо знакомые майору ребята — криминалисты с Петровки. Но здесь же оказалась и совершенно не известная ему личность: девица лет эдак двадцати трех — двадцати пяти. Он окинул её заинтересованным холостяцким взглядом и пришел к неоспоримому выводу — девочка что надо. Незнакомка была высока и стройна — с фигурой, характерной для модели или манекенщицы. Но в её движениях не ощущалось сексуальной грации, обязательной для девушек подиума. Скорее она напоминала спортсменку, прыгунью в высоту, например. Ноги её оказались закрыты летними брючками, но миловидное личико не спрячешь — в Москве паранджа, слава богу, пока не в моде, — и майор любовался им с полным для себя удовольствием. Автоматически он стал прикидывать свои шансы и бросил косой взгляд в большое зеркало, расположенное в прихожей. На него глядел утомленный бессонной ночью и жизнью вообще человек, которому уже перевалило за сорок, с рыжеватой редеющей шевелюрой и заросшим двухдневной щетиной лицом с не слишком выразительными чертами. Да… — Закрыли бы чем-нибудь зеркало, — недовольно буркнул Фролов, ни к кому конкретно не обращаясь, — покойник все-таки в доме. Криминалисты и опера удивленно взглянули на майора, но никто из них не отреагировал на его реплику: за исполнение ритуальных обычаев и обрядов им деньги не платят, пусть старший офицер из управления сам этим занимается, раз он столь чувствителен к такого рода делам. Девица тоже повернулась к нему и теперь смотрела на майора в упор, со спокойным любопытством, будто ожидала от Фролова каких-то слов или действий. А кто она такая? — задался, наконец, майор естественным вопросом. Соседка по этажу, которую
Майор Фролов
13 июня, четверг: ночь, утро
Никому не понравится, если тебя перебрасывают с одного дела на другое и даже отоспаться не дают. И в другой ситуации Фролов горько сожалел бы о том, что так по-наглому наехал в телефонном разговоре на генерала Коржикова, в результате чего майор и заработал себе бессонную ночь. И все же Юрий Фролов чувствовал себя в этот момент по-настоящему счастливым человеком. Уже целое десятилетие он разрабатывал сколковскую группировку — едва ли не с того самого дня, как её организовали известные криминалы Келарь и Зямба. Одно время, когда этих авторитетов ликвидировал наемный киллер, по слухам — знаменитый Албанец, казалось, что банде — хана, но входивший в её верхушку Посланник сумел сплотить боевиков вокруг себя. И все эти десять лет Юрия Фролова склоняли на все лады на различных служебных совещаниях и оперативках за бездействие и даже попустительство рэкетирам. А иногда выволочку ему делал все по тому же поводу и генерал Коржиков. Тот самый Коржиков, который и патронировал сколковской банде! Невозможно вообразить положения более идиотского. Но сделать майор ничего, конечно, не мог. По милости генерал-лейтенанта Коржикова, Посланник был личностью для Фролова неприкосновенной, а генерала поддерживали в министерстве, и искать там правды — занятие абсолютно бесполезное. Да и вообще — если работаешь в системе МВД, то лучше особо не рыпаться, тем более против собственного начальства. Фролов правдоискательством и не занимался, но его все равно обходили и в званиях, и в должностях, постоянно ставя ему в вину либеральное отношение к сколковским рэкетирам. Трудно вроде бы такое себе представить, но за последний месяц криминальная ситуация в Западном округе столицы, который майор курировал, стала ещё хуже. Здесь начала активно действовать новая банда вымогателей под предводительством некоего Арлыка. У Фролова начались ещё более серьезные неприятности — его даже в какой-то момент отстранили от должности. Но очень быстро Коржиков понял, что от этого никому лучше не будет, и вернул майору прежний служебный стул. И вот только за последние сутки ситуация изменилась кардинально! В результате кровавой разборки, по-видимому, полностью уничтожена банда Арлыка, а задержанные на месте преступления сколковцы дают показания и неизбежно окажутся за решеткой. Мало того — погиб сам Посланник! Вот уж настоящий подарок судьбы! Потому-то распоряжение генерала не только не разозлило Фролова, но напротив — настолько обрадовало, что майор даже замурлыкал себе под нос какой-то веселый мотивчик. Что ж, теперь продвижение по службе становится делом вполне реальным. А разве не это самое главное в жизни? Кто-то стремится к богатству, кто-то находит счастье в любви либо семье. А для мента главное — карьера! Но карьера — честная, заслуженная, рассуждал «идейный» мент Юрий Фролов. Он уже подъезжал на своей «восьмерке» к тому дому на Ярцевской улице, где не известный майору, но, несомненно, прекрасной души человек помог Посланнику устроиться на пэ-эм-жэ в лучшем из миров и при этом квалифицированно сымитировал самоубийство бандита. О предсмертной записке и других известных на тот момент обстоятельствах смерти Ивана Несмелова он узнал по рации от дежурного по ГУВД. Однако майор был твердо уверен в том, что подонки, вроде Посланника, по доброй воле с жизнью не кончают, и уж если кому-то из них захотелось пошмалять из пушечки, то мерзавец спокойно разрядит её в любого другого человека, но никак не в себя. И гувэдэщник заранее проникся симпатией к тому благодетелю, который и ему, Юрию Фролову, несказанно облегчил жизнь, и избавил мир от очередного сукина сына. А майор Фролов умеет быть благодарным. Поэтому — если экспертиза подтвердит подлинность предсмертного письма, он добьется того, чтобы дело было закрыто, пусть даже на теле покойного криминалисты найдут с десяток колотых ран! Конечно, сейчас, в мыслях, от полноты чувств он перегибает, но уж точно все косвенные свидетельства, не подтверждаюшие версию о самоубийстве, отбросит не задумываясь. Правда, чтобы закрыть дело, надо ещё уломать следователя, но, как сообщил дежурный по управлению, тот будет из московской городской прокуратуры, а Фролов хорошо знает всю тамошнюю братию — им лишние хлопоты ни к чему. Как, впрочем, и ему, майору Фролову! … В квартире, где обнаружили тело авторитета, уже вовсю хозяйничали хорошо знакомые майору ребята — криминалисты с Петровки. Но здесь же оказалась и совершенно не известная ему личность: девица лет эдак двадцати трех — двадцати пяти. Он окинул её заинтересованным холостяцким взглядом и пришел к неоспоримому выводу — девочка что надо. Незнакомка была высока и стройна — с фигурой, характерной для модели или манекенщицы. Но в её движениях не ощущалось сексуальной грации, обязательной для девушек подиума. Скорее она напоминала спортсменку, прыгунью в высоту, например. Ноги её оказались закрыты летними брючками, но миловидное личико не спрячешь — в Москве паранджа, слава богу, пока не в моде, — и майор любовался им с полным для себя удовольствием. Автоматически он стал прикидывать свои шансы и бросил косой взгляд в большое зеркало, расположенное в прихожей. На него глядел утомленный бессонной ночью и жизнью вообще человек, которому уже перевалило за сорок, с рыжеватой редеющей шевелюрой и заросшим двухдневной щетиной лицом с не слишком выразительными чертами. Да… — Закрыли бы чем-нибудь зеркало, — недовольно буркнул Фролов, ни к кому конкретно не обращаясь, — покойник все-таки в доме. Криминалисты и опера удивленно взглянули на майора, но никто из них не отреагировал на его реплику: за исполнение ритуальных обычаев и обрядов им деньги не платят, пусть старший офицер из управления сам этим занимается, раз он столь чувствителен к такого рода делам. Девица тоже повернулась к нему и теперь смотрела на майора в упор, со спокойным любопытством, будто ожидала от Фролова каких-то слов или действий. А кто она такая? — задался, наконец, майор естественным вопросом. Соседка по этажу, которую