Айзек Азимов Необычный друг

— Девяносто восемь, девяносто девять, сто!

Глория отняла от глаз маленькую пухлую ладошку и постояла несколько секунд, мигая от солнечного света. Она вытянула шею, проверяя, есть ли рядом густые кусты.

— Могу поспорить, он убежал в дом, а я говорила ему тысячу раз, что это нечестно.

Она направилась решительно в сторону двухэтажного строения, ее маленькие губы были плотно сжаты, лоб перерезала суровая морщинка. Она услышала шелест за спиной, а затем отчетливое, ритмичное «топ-топ» тяжелых ступней. Это Робби! Но уже поздно!

— Подожди, Робби, так нечестно! Ты обещал, что будешь прятаться, пока я тебя не найду!

В десяти футах от кона поступь Робби вдруг замедлилась до крохотных шажков, и Глория в стремительном рывке дотронулась первая до желанного дерева. Ликуя, она повернулась к верному Робби.

— Робби не умеет бегать!

Робби не ответил — потому что не мог.

— А теперь, Робби, моя очередь прятаться.

Робби кивнул и стал послушно лицом к дереву,

тонкая пленка прикрыла его светящиеся глаза, а из глубины тела донеслось равномерное металлическое тиканье.

— Только не подглядывай! — Глория заторопилась в укрытие.

На сотой секунде поднялись веки, и сияющие глаза Робби обозрели окрестности. Взгляд через секунду замер на краешке цветного сарафана, который выглядывал из-за валуна. Тут же поднялось щупальце и хлопнуло гулко по железной груди, второе щупальце указало прямо на валун. Глория встала, надув губы.

— Ты подглядывал! И надоело играть в прятки. Хочу кататься.

Но Робби был обижен несправедливым обвинением, поэтому замотал удрученно головой из стороны в сторону.

Глория сразу же изменила тон.

— Я пошутила про подглядывание. Прокати меня. Если не прокатишь, я заплачу!

Жестокосердный Робби оставил без внимания это ужасное предупреждение. Глория сочла нужным использовать свой последний козырь.

— Если не покатаешь, я больше не стану рассказывать тебе сказки, вот что!

Робби сдался сразу и безоговорочно. Он поднял девочку осторожно и усадил на свои широкие плоские плечи.

— Быстрее, Робби, быстрее!

Робот помчался через поле. Он остановился на лужайке, и Глория скатилась кувырком прямо в высокую траву.

Робби дернул ее легонько за волосы — дал знак, что нуждается в ее внимании.

— Что тебе, Робби? — Она притворилась озадаченной. — А, понятно, ты хочешь сказку. Какую?

Робби согнул гибкие пальцы буквой «3».

— Но я миллион раз рассказывала тебе про Золушку. Ну ладно: жила в давние времена красивая девочка, у нее была ужасно злая мачеха и две очень противные сестры…

— Глория!

— Мама зовет, — сказала Глория без особой радости. — Отвези меня обратно домой, Робби.

* * *

— Я чуть не охрипла от крика, — сказала строго миссис Вестон. — Где ты была?

— Играла с Робби. — У Глории задрожал голос. — Я рассказывала ему про Золушку и забыла, что уже обед.

— Жаль, что Робби тоже забыл об этом. — Миссис Вестон повернулась резко к роботу. — Можешь идти. И не появляйся, пока я не позову.

— Пусть останется, мама, пожалуйста. Я доскажу ему про Золушку. Честное-пречестное, он будет сидеть тихо.

— Глория, если не прекратишь сейчас же, тебе не видать своего Робби целую неделю…

* * *

Джордж Вестон совсем не обрадовался, когда в его комнату вошла жена.

— Джордж, послушай. Убери, пожалуйста, газету и взгляни на меня.

Джордж повернул к жене настороженное лицо.

— В чем дело, дорогая?

— Дело в Глории и в этой ужасной машине.

— Что за машина?

— Только не прикидывайся, что ничего не понимаешь. Я о роботе, которого Глория называет Робби. Он не отходит от нее ни на секунду.

— Ну и что? Он и не должен.

— Я не позволю, чтобы мою дочь доверяли механизму.

— Дорогая, робот был сконструирован именно с этой целью: быть другом маленькому ребенку…

— Да, но что-нибудь может сломаться. Какой-нибудь… какая-нибудь… — У миссис Вестон было довольно туманное представление о начинке робота. — Какая-нибудь маленькая шестеренка разболтается…

— Чепуха, — отрезал мистер Вестон.

— Джордж, мы должны избавиться от этой чудовищной машины.

— Об этом не может быть и речи, Грейс…

В течение недели он еще раз десять заявлял:

— Робот остается — и точка!

Но с каждым разом это заявление звучало слабее и слабее.

* * *

В тот день мистер Вестон подошел к дочери и, пряча глаза, предложил съездить в город на «отличный» панорамно-объемный фильм.

Глория вернулась домой, подпрыгивая от радости. Она вдруг замерла при виде красивой шотландской овчарки.

— Вот это собака! Папа, это мне?

— Да, дорогая.

— Большое спасибо, папочка! — Она побежала в мастерскую, крича на ходу: — Робби! Иди скорей, посмотри, что папа подарил мне!

Через минуту она вернулась — маленькая испуганная девочка.

— Мама, а Робби нет в мастерской, где он?

Миссис Вестон ласково прижала дочь к себе.

— Робби уехал.

— Уехал? Куда, мама?

Никто не знает, детка. Он просто ушел из дома. Мы искали его, искали, но не смогли найти.

— Ты хочешь сказать, что я больше не увижу его?

— Может, он отыщется когда-нибудь. А пока поиграй со своим щенком. Смотри, какой забавный…

— Не нужна мне эта собака, мне нужен Робби! — Глория разразилась рыданиями…

Через некоторое время Глория перестала плакать. Но она перестала и улыбаться. Постепенно ее безразличие и подавленность обеспокоили миссис Вестон.

Однажды вечером она влетела в гостиную, кипя от избытка чувств.

— Что еще, Грейс?

— Опять наш ребенок, Джордж. Мне пришлось отправить обратно собаку. Глория просто терпеть ее не может.

— Наверно… следует вернуть Робби? Я свяжусь с…

Нет! — ответила она угрюмо. — Глории нужна смена обстановки, вот и все. Мы свозим ее в Нью-Йорк.

— Боже, — простонал представитель сильного пола. — Опять на эти асфальтовые сковородки!…

— Ничего не поделаешь, — был твердый ответ. — За этот месяц Глория похудела на пять фунтов, и здоровье моей дочери для меня дороже, чем твой комфорт.

— Жаль, что ты не подумала о здоровье своей дочери перед тем, как отобрать у нее робота, — пробурчал он, но очень тихо…

* * *

В лайнере Глория вдруг повернулась к матери с загадочным видом.

— Мама, я догадалась, для чего мы летим в Нью-Йорк: чтобы отыскать Робби, правильно?

Миссис Вестон сохранила присутствие духа, но настроение у нее довольно-таки испортилось.

— Все может быть, — сказала она резко. — Сядь и не вертись…

Они поднялись с ней на самый