и улыбнулась, потом подняла руку и откинула непокорную прядь с его лба.
– Я люблю тебя, – сказал он.
– Да, – вздохнула она, – любишь.
Оба тихо засмеялись.
– Любишь, – повторила Кэтрин, сильнее прижимаясь к нему. – Ах, Джаспер, я знаю, что любишь! И я люблю тебя. Наверное, я всегда тебя любила, хотя, если бы ты не любил меня, я не призналась бы в этом даже через миллиард лет.
– Всегда? – переспросил Джаспер, поднимая голову и глядя на нее.
– Я влюбилась в тебя в Воксхолле, – сказала Кэтрин, – потому что ты был опасен. А в этом году я влюбилась в тебя, потому что ты заставлял меня смеяться и был нелепым. А потом, потому что… Ну, просто потому что. Не знаю почему.
– Потому что мне нужно было выиграть пари, – заявил Джаспер, – и я сделал это с неподражаемым мастерством.
Кэтрин засмеялась и подставила ему губы для поцелуя.
– Если помнишь, у пари была и другая часть, – сказала она. – Ты сам настоял. Я так же искусна, как и ты.
– Я был бы первостатейным идиотом, если бы оспаривал это, – ухмыльнулся он. – Какой у меня штраф за проигрыш? Целая жизнь любви?
– Да, – ответила Кэтрин.
– Но, – заметил Джаспер, – такой же штраф ожидает и тебя.
– Ну и отлично, – заверила его Кэтрин. И они снова слились в долгом поцелуе.
– Джаспер, – сказала Кэтрин, отстраняясь, – пора возвращаться. О чем мы только думали, оставив всех?
– Наверное, – усмехнулся Джаспер, – если говорить прямо и не бояться вогнать тебя в краску, мы думали о сексе.
– О Боже! – произнесла Кэтрин. – Вероятно, ты прав.
Они уже были на восточной лужайке, когда Кэтрин нарушила молчание.
– Надеюсь, – проговорила она, – скоро у нас будет ребенок. Тогда мое счастье окажется полным.
– Я приложу все силы к тому, чтобы это случилось поскорее, – заверил ее Джаспер.
– Возможно, я забеременею к Рождеству, – проговорила Кэтрин. – Или к Пасхе.
– Господи, Кэтрин, – воскликнул Джаспер, – почему ты считаешь меня таким медлительным? Я бы говорил о конце августа или, в крайнем случае, о конце сентября.
– Ах, – вздохнула Кэтрин, – я и не надеюсь на это, иначе я буду очень разочарована, если это не произойдет! Поэтому я говорю о Рождестве.
– А я – о конце августа, – заявил Джаспер. Они повернули за угол и пошли к балкону.
– Не искушай судьбу своей уверенностью, – сказала Кэтрин.
Джаспер придержал ее за талию и повернул лицом к себе.
– Слушай! – проговорил он, поднимая указательный палец. – Слышишь? Чувствуешь?
Кэтрин замерла на мгновение.
– Что слышу? – спросила она. – Что чувствую?
– Все же совершенно очевидно, – ответил Джаспер. – Сюда идет новое пари.
Лицо Кэтрин прояснилось, и она рассмеялась.
Кэтрин и Джаспер договорились, что за весь бал будет только один вальс. Только один, потому что большинство гостей вряд ли знает па. И хотя бы один, потому что они не могли устоять против искушения станцевать его в своем собственном бальном зале. Этой весной их новое знакомство после долгого перерыва началось именно с вальса. И они снова станцуют его здесь, в Седерхерсте, на летнем балу. Однако они даже не предполагали, что будут танцевать в одиночестве. Кэтрин и Джаспер стояли в центре, ожидая, когда заиграет музыка. Кэтрин чувствовала себя счастливейшей женщиной в мире. И для счастья было много причин. Этот день был радостным и для Шарлотты, и для Мег со Стивеном, и для всех соседей и гостей. Они с Джаспером возродили традицию, которая будет жить долгие годы. Да и сама жизнь в Седерхерсте будет счастливой и радостной. Все было великолепно. И дню суждено закончиться вальсом. Что может быть прекраснее? Оркестр готов. Вот-вот заиграет музыка. Кэтрин положила одну руку Джасперу на плечо, а другую вложила в его, он же обхватил ее за талию. Она подняла на него глаза и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ. Заиграла музыка. Кэтрин не представляла, сколько минут прошло, прежде чем она сообразила, что вальс танцуют только они, а остальные пары присоединились к другим гостям, наблюдавшим за ними. Она удивленно посмотрела на Джаспера. – Твоих рук дело? – спросила она. – При моей-то любви к танцам? – хмыкнул Джаспер. – Естественно, нет. Он улыбнулся, однако в его улыбке было столько лукавства, что Кэтрин не выдержала и тоже улыбнулась. – Кажется, – добавил он, – от нас ждут показательного выступления. – О Боже! – вздохнула Кэтрин. – И сейчас не время, – продолжал он, – смотреть вниз и проверять, правильно ли я надел туфли, когда одевался к балу. – Верно, – согласилась Кэтрин. Она обвела взглядом знакомые лица родственников, соседей, друзей, рабочих и слуг, оглядела роскошные букеты, свечи, горевшие на стенах в канделябрах и в огромной люстре над головой, и остановила взгляд на мужчине, который вел ее в танце. Все вокруг наполнено яркими красками и светом. Как и ее жизнь. Этот залитый светом яркий мир вихрем вращался вокруг нее, по мере того как Джаспер кружил ее по залу под аплодисменты зрителей. Кэтрин засмеялась. Джаспер тоже. – Кстати, вспомнил, – сказал он, – я точно не надел две левые туфли.
Кэтрин и Джаспер договорились, что за весь бал будет только один вальс. Только один, потому что большинство гостей вряд ли знает па. И хотя бы один, потому что они не могли устоять против искушения станцевать его в своем собственном бальном зале. Этой весной их новое знакомство после долгого перерыва началось именно с вальса. И они снова станцуют его здесь, в Седерхерсте, на летнем балу. Однако они даже не предполагали, что будут танцевать в одиночестве. Кэтрин и Джаспер стояли в центре, ожидая, когда заиграет музыка. Кэтрин чувствовала себя счастливейшей женщиной в мире. И для счастья было много причин. Этот день был радостным и для Шарлотты, и для Мег со Стивеном, и для всех соседей и гостей. Они с Джаспером возродили традицию, которая будет жить долгие годы. Да и сама жизнь в Седерхерсте будет счастливой и радостной. Все было великолепно. И дню суждено закончиться вальсом. Что может быть прекраснее? Оркестр готов. Вот-вот заиграет музыка. Кэтрин положила одну руку Джасперу на плечо, а другую вложила в его, он же обхватил ее за талию. Она подняла на него глаза и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ. Заиграла музыка. Кэтрин не представляла, сколько минут прошло, прежде чем она сообразила, что вальс танцуют только они, а остальные пары присоединились к другим гостям, наблюдавшим за ними. Она удивленно посмотрела на Джаспера. – Твоих рук дело? – спросила она. – При моей-то любви к танцам? – хмыкнул Джаспер. – Естественно, нет. Он улыбнулся, однако в его улыбке было столько лукавства, что Кэтрин не выдержала и тоже улыбнулась. – Кажется, – добавил он, – от нас ждут показательного выступления. – О Боже! – вздохнула Кэтрин. – И сейчас не время, – продолжал он, – смотреть вниз и проверять, правильно ли я надел туфли, когда одевался к балу. – Верно, – согласилась Кэтрин. Она обвела взглядом знакомые лица родственников, соседей, друзей, рабочих и слуг, оглядела роскошные букеты, свечи, горевшие на стенах в канделябрах и в огромной люстре над головой, и остановила взгляд на мужчине, который вел ее в танце. Все вокруг наполнено яркими красками и светом. Как и ее жизнь. Этот залитый светом яркий мир вихрем вращался вокруг нее, по мере того как Джаспер кружил ее по залу под аплодисменты зрителей. Кэтрин засмеялась. Джаспер тоже. – Кстати, вспомнил, – сказал он, – я точно не надел две левые туфли.
