Торнбридж, а с ней не пошутишь. Эта сумма фигурирует в ее книгах. Мы ведь живем здесь Бог весть сколько времени. Или мы ей заплатим, или она напустит на нас фараонов. А если те начнут копаться в моем прошлом, грозит мне лет десять.

— Гарри! — воскликнула потрясенная Лорин, — ты же не хочешь сказать, что уже сидел в тюрьме?

— Нет, — отрезал Гарри, — я не был в тюрьме, но знаком кое с чем еще получше — с исправительным домом. Так это называется. Я оказался там в шестнадцать лет, за небольшой скандал в баре в Цинциннати, мы были еще детьми, ну, пнули мы хозяина кое-куда, уж больно паскудная была морда, и прихватили пару бутылок пива.

— Бедненький мой! — искренне растрогалась Лорин, от всего сердца целуя его.

— При такой биографии, понимаешь, я не могу себе позволить никаких вольностей. Лучше тебе вернуться к матери, пока не началось.

— Если ты так считаешь, пожалуйста, — согласилась Лорин.

Лицо ее любовника переменилось так резко, что она поняла — не этого ответа он от нее ожидал. Впервые в его глазах появилось такое выражение, с которым поглядывал на нее Джо.

— Значит, ты бросаешь нас при первом удобном случае, — заявил он.

Лорин вдруг почувствовала, что сейчас расплачется.

— Я так сказала, потому что подумала, что ты этого хочешь — пыталась она пояснить. — Я… я…

— Есть только один выход — раздобыть две тысячи долларов для старухи Торнбридж. Это возможно. Я знаю кое-кого, кто только и ждет, чтобы дать нам эти деньги…

— Ну, тогда все в порядке, — всхлипывая, завершила дискуссию Лорин. — Нет смысла расстраиваться.

И она снова заметила, что сказала что-то не то.

— «Все в порядке», — зло передразнил ее Гарри. — Люди не выбрасывают денег просто так.

— Друзья… — начала Лорин.

— Кто сказал, что это друзья? Джо — вот это друг, но у него нет двух тысяч долларов… Тип, о котором я говорю, не знает, куда деть деньги. Сам предлагал мне: «Гарри, если тебе понадобится пара тысяч долларов, не забывай обо мне»…

На этот раз Лорин энтузиазм проявлять не спешила.

— Вернем ему все до цента, — заявила она. — Будем работать. Я все для тебя сделаю.

Гарри немного помолчал, чтобы потом уныло сказать:

— Он не хочет, чтобы долг возвращали.

— Это очень мило с его стороны, — осмелилась боязливо шепнуть Лорин.

— Может быть, ты и права, — согласился Гарри. — Но есть небольшая проблема.

На этот раз Лорин не спрашивала и не говорила ни о чем. Поняла, что нужно дать выговориться Гарри. По-братски обняв ее за плечи, но не глядя в глаза, он продолжал:

— Этого типа зовут Роллинг, или что-то в этом роде, это случайное знакомство. Я видел его несколько раз в пиццерии, знаешь, куда мы ходили вначале.

— У итальянца, — кивнула Лорин.

— Ты произвела на него большое впечатление.

— Я? — Лорин взорвалась неудержимым смехом.

— Ничего удивительного, — продолжил Гарри странно изменившимся голосом. — Хорошенькие девушки не попадаются на каждом шагу, даже в Нью-Йорке.

— Надеюсь, он не собирается приставать ко мне? — запротестовала Лорин. — Ты сказал ему о нас?

— Разумеется, сказал. Но он смотрит на эти вещи иначе.

Гарри снова взглянул на нее исподлобья, чтобы увидеть, какое впечатление произвели на нее эти слова и не поторопился ли он зайти так далеко.

— На такие вещи смотреть можно только одним образом, — отрезала Лорин.

— Тип, который может нам дать две тысячи долларов просто так, сразу — просто так вот открыть бумажник… Попытайся его понять…

— Что ему нужно?

— Он сказал мне так: «Гарри, твоя малышка просто прелесть! Ты должен мне ее представить».

— С какой целью?

Гарри поморщился, но тут же взял себя в руки.

— Хотел бы встретиться с тобой с глазу на глаз. Мужчине всегда доставляет удовольствие провести время с хорошенькой женщиной.

— Гарри! — воскликнула Лорин. — Неужели ты так наивен, что полагаешь, что мужчина может провести время с девушкой и не попытается…

— Попытается что? — Зло крикнул Гарри хриплым голосом.

— Ты же не сомневаешься, что начнет он с разговоров, а потом станет меня целовать…

— Ну и что такого? — холодно спросил Гарри.

— Ты и вправду так думаешь, или только говоришь?

— Как думаю, так и говорю.

Лорин наконец-то спустилась с неба на землю.

— Ты бы согласился, чтобы меня целовал другой мужчина?

— Это ничего не значит, — доказывал Гарри, — я же знаю, что ты его не любишь. Любишь ты только меня. С твоей стороны это будет только благодарность за две тысячи долларов.

— Допустим, — согласилась Лорин. — Но он же этим не ограничится. Если я позволю ему целовать себя, он решит, что ему все дозволено…

На этот раз Лорин взглянула Гарри прямо в глаза. Она ждала, что он повторит свое циничное «Ну и что такого?», но он промолчал и под ее внимательным взглядом сделал непроницаемое лицо.

— Гарри, ты мог бы вытерпеть это? — воскликнула Лорин, готовая снова расплакаться.

Гарри ответил не сразу, начал растерянно гладить ноги Лорин, словно желая проверить мягкость ее кожи.

— А ты, — наконец заговорил он, — ты могла бы стерпеть, чтобы меня лет на десять швырнули в тюрьму? Каторжная работа, карцер, насилие, ни воздуха, ни солнца, хандра, болезни… Ты могла бы это стерпеть? Хочешь, чтобы я испытал все это?

— Гарри, перестань! — умоляла она. Потом разрыдалась.

И тут вдруг все разочарования, угрызения совести и опасения последних дней надломили Лорин. Она плакала громко, долго, отчаянно, ее щуплое тело сотрясали судорожные рыдания. Гарри шептал ей на ухо:

— Прошу тебя, милая, не плачь! Не будем больше об этом! Никогда больше! Знаешь, я ведь люблю тебя. Ты вернешься к матери и мы больше никогда не увидимся. Я сам как-нибудь справлюсь. Ты — ангел, а я — ничтожество. Я не должен был никогда любить тебя, не имел права. Слишком поздно я это понял. Не плачь, а то я не выдержу. Если бы это зависело от меня, ты бы никогда ни в чем не нуждалась.

Лорин была ужасно бледна, ее била дрожь. На Гарри теперь она смотрела новыми глазами и одновременно к своему удивлению осознала, что все еще его любит. Она решила, что Гарри совершенно безоружен перед трудностями жизни и что она должна ему помочь. Иллюзий уже не было, но осталась ее любовь.

Гарри, видя, что она успокоилась, заговорил уже другим тоном.

— Я сделаю для тебя все, — сказал он. — Надеюсь, ты тоже.

— Но Гарри, ты отдаешь себе отчет в том, что ты от меня требуешь?

Гарри не ответил. Состроил обиженную мину. Потом заявил:

— Ты думаешь только о себе.

Слез больше не было. Она всерьез задумалась.

— Я сделаю все, что ты пожелаешь, — наконец решила она, — только не