радировал и генерал-майор В. И. Тупиков, военный атташе в Берлине. Этот тупой генерал утверждает, что три группы армий вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев, ссылаясь на свою берлинскую агентуру. Он нагло требует, чтобы мы снабдили этих врунов рацией… (подпольную организацию Шульце-Бойзена и Харнака. — О. Г.).

Начальник разведупра, где еще недавно действовала банда Берзина, генерал-лейтенант Ф. И. Голиков жалуется на Деканозова и на своего подполковника Новобранца, который тоже врет, будто Гитлер сосредоточил 170 дивизий против нас на нашей западной границе…

Но я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предначертание: в 1941 году Гитлер на нас не нападет!..“

Из телефонограмм НКИД СССР:

„21 июня. В 21.00 была принята и расшифрована телеграмма от посла СССР в Лондоне тов. И. М. Майского, который получил от посла Великобритании в Москве сэра Ричарда Стаффорда Криппса, находящегося сейчас в Лондоне, предупреждение, что Германия якобы завтра, 22 июня, нападет на Советский Союз“.

„21 июня. Сегодня утром одним из последних покинул германское посольство военно-морской атташе капитан фон Баумбах, недавно приехавший из Ленинграда, где он руководил работами на крейсере „Лютцов“. Посол готов к отъезду…“

Из донесений секретного сотрудника „Консула“:

„21 июня 1941 года. Супруга посла Румынии г-жа Попеско вылетает завтра в Берн через Берлин…“

Из донесений секретного сотрудника „Эрнста“:

„21 июня 1941 года. Сегодня в 9,30 посол фон дер Шуленбург был вызван к Молотову. Фон дер Шуленбург вернулся весьма довольный. Он сказал военному атташе Кребсу, что Молотов, указав на повторные нарушения германскими самолетами советского воздушного пространства, просил посла довести это до сведения Риббентропа, а затем сказал: „Целый ряд признаков указывает на то, что германское правительство недовольно Советским правительством. Ходят даже слухи о войне между Германией и Советским Союзом. Советское правительство не понимает причин недовольства Германии“. Он просил разъяснить, что можно сделать для улучшения отношений с Германией. Фон дер Шуленбург обещал запросить Берлин.

Выслушав посла, полковник Кребс сказал задумчиво: „Завтра — воскресенье, и Берлин будет пуст. Завтра — 22 июня, день, когда Наполеон начал вторжение в Россию…“

Сегодня же утром фон Вальтер отправил самолетом в Берлин свою собаку-боксера…

Вечером он подготовил всю радиоаппаратуру к выводу из строя. Шифровальный материал подготовлен к сожжению после получения последней радиограммы из Берлина завтра рано утром…“

На старой папке, где хранятся эти донесения, выцветшими фиолетовыми чернилами чьей-то рукой пронумерованы фонд, опись, дело. Когда открываешь папку, в глаза бросается резолюция, написанная с нажимом вечным пером: „В последнее время многие работники поддаются на наглые провокации и сеют панику. Секретных сотрудников „Ястреба“, „Кармен“, „Алмаза“, „Верного“ за систематическую дезинформацию стереть в лагерную пыль, как пособников международных провокаторов, желающих поссорить нас с Германией. Остальных строго предупредить“. Подпись: „Л. Берия. 21 июня 1941 года“.

Закроем эту старую папку с пожелтевшими за много лёт машинописными страницами. Полустертые грифы „Совершенно секретно“ и „Хранить вечно“. „Дело начато…“ „Дело окончено…“

Окончено ли?

Троя пала. Но Родина наша победила. Победила вопреки Берии и Сталину. Ценой более 20 миллионов жизней.

И не воспеты еще сотни и тысячи героев и мучеников нашей разведки.

Москва, 31 декабря 1956 г.