дискуссий. Гёрбигер утверждал, что все в космосе подчинено единой эволюции, что Вселенная — это «живой организм», каждая составная часть которого влияет на все остальные. И действительно, элементарные частицы обретают свои сложные свойства не из ниоткуда, а в результате взаимодействия с другими объектами, такими как хиггсовские частицы. Частицы, как позволяет предположить само слово, не являются независимыми; они — «части» чего-то другого. Каждая часть отражает целое, и Вселенная состоит из частиц, ею же порожденных. Эта очевидная истина привела астрофизиков к абсурдному на первый взгляд вопросу: является ли Вселенная живым организмом?

Вселенная — живой организм?

Чем или даже «кем» является Вселенная? Служит ли Бог лишь олицетворением космоса? Вопросы, подобные этим, занимали умы религиозных мыслителей и философов на протяжении тысячелетий, и отнюдь не Гёрбигер их выдумал. В современной астрофизике «сущность Вселенной» понимается так же, как и в религиях, — с той лишь разницей, что космологи руководствуются не верой, а научными фактами. Профессор Пол Дэвис, квантовый физик и космолог из Государственного университета Аризоны, опубликовал несколько статей на эту тему, а также ряд неоднозначных книг: «Случайная Вселенная», «Разум Бога», «О времени» и «Загадка лютика».

Еще один яркий представитель сторонников гипотезы «Бог как Вселенная» — американец Джеймс Гарднер. Выступая на международных съездах и симпозиумах, он изумляет и удивляет слушателей непреклонной логикой и провокационными заявлениями такого рода:

Каждый ребенок знает, что Вселенная враждебна человеку.

Но, заглянув чуть глубже, вы увидите, что это не так. Вселенная — очень гостеприимное место!

Джеймс Гарднер начинает свои презентации с рассказа о происхождении Вселенной и доказывает, что гостеприимство Вселенной берет начало с Большого взрыва. Все элементы, которые впоследствии образовали атомы, субатомные частицы, молекулы и даже жизненные формы, во время Большого взрыва уже существовали. С этой точки зрения развитие и распространение жизни во Вселенной происходило не случайно, а являлось естественной частью глобальной эволюции. Цель Вселенной — заполнить весь космос разумной жизнью. Поэтому мы постоянно наблюдаем рождение новых миров. Каждая черная дыра, которую поглощает Млечный Путь, выплескивается снова в результате очередного Большого взрыва, случающегося где-то и когда-то. Происходит своего рода воспроизведение Вселенной: рождаются новые «дети-вселенные». Затем развитые сверхцивилизации наполняют жизнью юные миры. Эта «миссия жизни» идет по всей Вселенной; мы, люди, — лишь часть ее. Об этой догадке я писал во многих своих книгах, задолго до того, как познакомился с замечательными произведениями Джеймса Гарднера. Откуда же пришло мое озарение? Оно не случайно, утверждает любитель подискутировать Джеймс Гарднер. «Мемы»^[8] ответственны за подобное распространение знаний. В отличие от генов «мемы» передают информацию более свободно — непосредственно от разума к разуму, непрерывно, изо дня в день и по всей вселенной. Каждый раз, когда я читаю лекцию, я «заражаю» другие умы своими «мемами». То же самое, дорогой читатель, происходит сейчас с вами, пока вы читаете эти слова.

Возможно, Гёрбигер и заслужил несколько голосов в поддержку своей Доктрины вечного льда — к примеру, за версию о существовании исполинов в далеком малоизученном прошлом, за мысль о том, что древние города оказались затоплены в результате глобальных катастроф, — но в большинстве других вопросов он заблуждался. Нашей Луне, например, гораздо больше четырнадцати тысяч лет. Но все же я спрашиваю себя: как Гёрбигер пришел к мысли о том, что вся Вселенная является некоей формой космической жизни? В те дни такая идея казалась безумием. Была ли это только мания величия, или здесь не обошлось без «мемов»?

Открытие Тиуанако

Люди стекались в Тиуанако веками. Самые ранние свидетельства об этом месте мы находим в хрониках испанца Педро Сьеса де Леона, который посетил город в 1549 году:

…Тиауанако не очень большое поселение, но он знаменит своими огромными сооружениями… За этим холмом находятся два каменных идола… Они настолько огромные, что кажутся… гигантами… В этом краю имеются настолько большие и многочисленные камни, что вызывает восхищение мысль — как, глядя на их величину, хватило человеческих сил, чтобы принести их туда, где мы их видим [сейчас]. Многие из этих камней обработаны самыми различными способами…

В другом месте… есть много крупных порталов… и всё из одного цельного куска камня. Я так и не узнал и не понял, какими инструментами и орудиями оно обрабатывалось, ведь прежде, чем их сделать такими совершенными, их нужно было обработать… Так как считается, что до того, как инки правили много веков, были построены некоторые из этих сооружений, потому что я слышал утверждения индейцев, что инки строили свои огромные сооружения [в] Куско, по форме, какую, как они увидели, имеет крепостная стена или просто стена в этом селении… Я спросил местных жителей в присутствии Хуана де Варгаса… были ли эти сооружения построены во времена инков, они на этот вопрос рассмеялись, утверждая вышесказанное по этому поводу, что до того, как они правили, здания были построены, но они не могли сообщить или подтвердить, кто их построил; но от своих предков они слышали, что то, что там виднелось, возникло вдруг однажды ночью…^[9]

Платформы Пума-Пунку. Изображение любезно предоставлено Татьяной Ингольд, Золотурн, Швейцария

Около четырехсот лет назад перед взором Гарсиласо де ла Вега также предстали руины могущественных стен и платформ, лишь немногие из которых сохранились до наших дней из-за того, что боливийцы взрывали тысячелетние плиты ради добычи камня для строительства.

В первой главе третьей книги Гарсиласо де ла Вега описал непостижимую картину:

Видна также огромнейшая стена из таких огромных камней, что одна только мысль о том, какие человеческие силы смогли доставить их туда, где они находились, вызывала наибольшее восхищение… Местные жители говорят, что все эти и другие сооружения, о которых не написано [здесь], были построены до инков… они не знают, кто их соорудил, хотя слышали от своих предков, что все эти чудеса возникли в одну только ночь на рассвете^[10].

Хуан де Бетансос, другой испанский хронист того же времени, утверждал, что