военные по телефону не болтают.
— Знаешь, Илья, это я узнаю.
— Каким путём?
Зина озорно подмигнула:
— На площади в посёлке торфозавода два раза в неделю проводятся строевые занятия. Видел? Сгоняют почти всех солдат гарнизона. Вот я и сосчитаю.
— Идея, Зинка! — сразу загорелся Илья.
Так они и поступили.
Собрав нужные данные, Зина и Илья в назначенное время отправились в урочище. Перешли деревянный мост через небольшую речку, впадающую в Оболь, и, пройдя немного берегом, очутились на месте. Нашли высокую берёзу — условное место встречи со связным партизанского отряда.
— Ну, Илюша, взбирайся наверх, — скомандовала Зина. — Я тут подежурю.
Через несколько минут с вершины дерева раздался звонкий голос.
— Смотри, здесь большое гнездо.
Это был пароль.
— Не трогай, хлопец, гнезда. Я сейчас полезу к тебе, — ответил незнакомый голос.
Ветви кустов раздвинулись, и показался круглолицый мужчина, обросший бородой.
— Что, заждались?
Зина по локоть запустила руку в карман юбчонки и вытащила бумажку, сложенную вчетверо.
— Для начала неплохо, — сказал связной, медленно прочитав донесение. — Данные интересные. Только почерк вот неразборчивый. Будто курица набродила… Кто писал?
— Я писала, — тихо призналась Зина, виновато опустив глаза. — Спешила…
— Пиши, девочка, яснее. Нам некогда разгадывать твои ребусы… Ну, бывайте здоровы! Тороплюсь. Привет товарищам!
Связной исчез так же мгновенно, как и появился.
Покамест повар, согнувшись, накладывал в топку поленья, Зина успела всыпать в котел порошок.
Спустя два дня на военном кладбище вблизи Оболи хоронили более ста офицеров, обедавших в тот день в столовой.
У гитлеровцев не было прямых улик против Зины. Боясь ответственности, шеф-повар и его помощник утверждали на следствии, что они и на пушечный выстрел не подпускали к пищевым котлам девочку, заменявшую судомойку. На всякий случай они заставили её попробовать отравленный суп. «Если откажется, — решили повара, — значит, она знает, что пища отравлена».
Зина как ни в чём не бывало взяла из рук шеф-повара ложку и спокойно зачерпнула суп.
— Медхен, капут… капут!.. — громко вскрикнул ефрейтор.
Зина не выдала себя и сделала небольшой глоток. Вскоре она ощутила поташнивание и общую слабость.
— Гут, гут, — одобрил её поведение шеф-повар, похлопав по плечу. — Марш нах хаузе…
С трудом Зина добралась до деревни. Выпила у бабушки литра два сыворотки. Немного стало легче, и она заснула.
Чтобы уберечь Зину от возможного ареста, подпольщики переправили её ночью к партизанам в лес.
* * *
На всё требуется время… Зина немного повзрослела, набралась опыта подпольной работы. И комитет решился доверить ей очень сложное и опасное дело. Неподалёку от Обол и, в посёлке торфозавода, расположилась офицерская школа. Сюда съезжались на переподготовку из-под Ленинграда, Новгорода, Смоленска и Орла артиллеристы и танкисты фашистской армии. В Оболи от них просто не стало житья. Увешанные крестами и медалями, они были уверены, что им всё дозволено: насилие, разбой, грабёж. Юные подпольщики Оболи задумали «наградить» фашистов новым крестом, только не железным, которым награждал Гитлер, а другим… берёзовым. Зину устроили на работу в офицерскую столовую. Первое время Зина приходила домой совершенно обессиленная, едва добиралась до кровати. Шли недели, и девочка начала привыкать. Ей казалось, что спина уже не так ноет, как раньше, да и руки стали проворнее. Немцам приглянулась русская девочка с косичками. «Дизе клейне медхен ист гут», — говорили они про Зину. Ей одной разрешали входить на кухню. Она носила воду, дрова. Зина готова была тащить на кухню любые тяжести, лишь бы очутиться поближе к пищевым котлам, куда её не подпускали повара… Зинина сестрёнка Галя проснулась на рассвете, её разбудили чьи-то голоса. Она открыла глаза и увидела, как Зина и тётя Ира, работавшая официанткой в офицерской столовой, возятся с банкой, которая до этого была спрятана в углу среди кукол. На чёрной этикетке банки были изображены череп и скрещенные кости. Зина вытащила из банки пакетики. — А не много ли? — это спрашивала тётя Ира. — Нет, нет, как раз, — ответила Зина. В этот день она заменяла заболевшую судомойку. Это облегчило ей доступ к котлам с пищей. Но шеф-повар и его помощник зорко за ней присматривали. Зине даже казалось, что они догадываются о её намерениях и поэтому торчат всё время на кухне. До завтрака сделать ничего не удалось. Зина с нетерпением ждала, когда начнётся закладка в котлы продуктов на обед. В зале официантки накрывали столы к обеду. Расставляли цветы, раскладывали на столах приборы. Несколько раз к Зине подходили за чистыми тарелками тётя Ира и двоюродная сестра, комсомолка Нина Давыдова. По грустному лицу Зины они догадывались, что дело плохо. Надо её выручать. Но как? Вызвать главного в зал — это наиболее верный способ. Надо только придумать подходящий повод. Начался обед. Офицеры занимали места за столиками. Официантки бегали на кухню и обратно, то и дело подбрасывая в окошко грязную посуду. Вдруг за одним из столиков поднялся шум. Очкастый офицер, ковыряясь вилкой в тарелке, спрашивал у Нины Давыдовой: — Вас ист дас? Что это такое? — Бифштекс, господин обер-лейтенант. — Врёшь, каналья! — обругал её офицер. — Это подошва… — А при чём тут я? — со слезами в голосе спрашивала официантка. — За пищу, господин обер-лейтенант, отвечает главный повар. Я не виновата, что он пережарил… — Позови шеф-повара! — потребовал офицер. Ноги Нины ещё никогда не бегали так быстро, как сейчас. Несколько мгновений — и шеф-повар предстал перед обер-лейтенантом. Зина осталась наедине с помощником главного, мешковатым и малоподвижным ефрейтором Кранке. Покуда обер-лейтенант распекал шеф-повара, Кранке вертелся у плиты, где жарились котлеты. — Эй, клейне медхен, — услышала вдруг Зина голос ефрейтора — Дрова! Принеси дрова, шнеллер!.. «Вот он… момент. Не упустить. Не опоздать», — шептала про себя девочка, устремившись с охапкой дров к котлам.
Покамест повар, согнувшись, накладывал в топку поленья, Зина успела всыпать в котел порошок.
Спустя два дня на военном кладбище вблизи Оболи хоронили более ста офицеров, обедавших в тот день в столовой.
У гитлеровцев не было прямых улик против Зины. Боясь ответственности, шеф-повар и его помощник утверждали на следствии, что они и на пушечный выстрел не подпускали к пищевым котлам девочку, заменявшую судомойку. На всякий случай они заставили её попробовать отравленный суп. «Если откажется, — решили повара, — значит, она знает, что пища отравлена».
Зина как ни в чём не бывало взяла из рук шеф-повара ложку и спокойно зачерпнула суп.
— Медхен, капут… капут!.. — громко вскрикнул ефрейтор.
Зина не выдала себя и сделала небольшой глоток. Вскоре она ощутила поташнивание и общую слабость.
— Гут, гут, — одобрил её поведение шеф-повар, похлопав по плечу. — Марш нах хаузе…
С трудом Зина добралась до деревни. Выпила у бабушки литра два сыворотки. Немного стало легче, и она заснула.
Чтобы уберечь Зину от возможного ареста, подпольщики переправили её ночью к партизанам в лес.
