едут к тебе. Если сможешь, пришли мне, старику, одно-два письмеца, расскажешь мне обо всем, что повидала. Вдруг в мире есть чудеса, о которых он еще не прочел?
В Нол, Хизи, ты не должна возвращаться. Тебя здесь не ожидает ничего хорошего. Я верю в тебя — верю, ты выживешь везде, где бы ни оказалась. Это в тебе, это твоя суть, и ты сохранила ее, хоть Река и осталась позади. Будь благословенна, какие бы Боги ни попадались тебе на пути, и не вспоминай обо мне худо, хотя я и был недостаточно добр к тебе.
Ган.
Хизи читала и перечитывала письмо, не зная, смеяться ей или плакать. Да это было и не важно, ибо смех ее оказался бы грустным, а слезы — радостными. Она обняла Братца Коня и вновь поблагодарила его. Улыбаясь, старик похлопал ее по плечу и пошел выпить пива вместе с мужчинами. Вернувшись, он серьезно взглянул на нее. — Ты можешь сделаться женщиной племени менг, если хочешь, — предложил он ей. — Я удочерю тебя, и мы подыщем тебе хорошего мужа. Кто знает? Порой я замечаю в тебе проблеск прежней силы; она не столь велика в тебе, как прежде, но ты со временем могла бы сделаться шаманкой. Это почетное занятие, и тебе не пришлось бы больше скоблить шкуры. — Скоблить шкуры не такая уж плохая работа, — сказала Хизи, — но я благодарна тебе за твое предложение. Ты очень добр ко мне, ведь сейчас я для вас — лишнее бремя. — У наших семей сильные плечи, чтобы нести любое бремя, — ответил старик. — Я смутно представляю свою дальнейшую судьбу, — сказала Хизи. — Надо бы посоветоваться с Перкаром. — Ты с ним не связана, — заметил Братец Конь. — Не связана, — согласилась Хизи, — но у нас есть общий, еще не оплаченный долг, общая ответственность… Братец Конь покачал головой: — Такая серьезность не вяжется с молодостью! Наслаждайтесь друг другом, пока кости не высохли от прожитых лет и кожа не стала жесткой, как кора. — Я попытаюсь, — улыбнулась Хизи. Перкар обошел раму, любуясь натянутой на ней шкурой. — Прекрасная работа, — похвалил он. — И не скажешь, что некогда ты была принцессой. Хизи попыталась улыбнуться, но улыбка вышла довольно кислой. — Прости, — поторопился извиниться юноша. — Ничего страшного, — заверила его Хизи. — Что с того, что я была принцессой? Это было бы важно, если… Но «если» повисло в воздухе. Перкар, смущенный, притворился, что поглощен разглядыванием шкуры. — Как ты представляешь себе будущее, Перкар? Отныне ты всегда будешь жить и охотиться с менгами? — Нет, — ответил Перкар. Он и сам часто задумывался над этим. — Сейчас я оплачиваю долги и начал со своих ближайших друзей. Мне часто говорили, что здесь, на западных склонах, суровая зима. Но с наступлением весны я отправлюсь на отцовские земли. На мне лежит тяжелая вина перед соплеменниками, и я должен ее искупить. — Эта же вина лежит и на мне, — сказала Хизи. — Сомневаюсь, — сказал Перкар. — Мне кажется, ты ни в чем не виновата. — Но тогда и ты ни в чем не виноват. Но если ты берешь на себя ответственность, Перкар, так же поступлю и я. И ты не должен сомневаться. Мы все делали вместе — ты и я. Что бы ни говорил Братец Конь, этот клубок запутывали мы оба, каковы бы ни были наши опасения и надежды. Я почти не знаю тебя, но мы — пусть на короткое время — принадлежим друг другу. Перкар попытался засмеяться, но не смог. — Сколько тебе лет? — спросил он. — Почему ты не хочешь больше оставаться ребенком? Девочка взглянула на него с грустью. — У меня отняли детство, — сказала она. — Утраченное можно обрести вновь, — возразил Перкар. Но он прекрасно ее понял. Ведь и он уже давно не тот мальчик, которому подарили новый меч. — У нас много месяцев впереди, чтобы все обдумать, — сказал он. — Возможно, ты еще передумаешь. — Возможно, — согласилась Хизи. — Тзэму я тоже много наобещала. И над этим тоже надо подумать. Перкар хмыкнул: — Я тебя немного побаиваюсь. — Меня? Это я приняла тебя за демона, когда впервые увидела. — Возможно, я становился демоном, когда брал в руки Харку. Но ты… — Чем я могу быть страшна тебе? — Кто знает… Все время, пока я был возле реки, твое лицо постоянно было передо мной… Я не могу этого забыть, не могу забыть, что ненавидел тебя. — Ты все еще ненавидишь меня? — Нет. Это всего лишь воспоминание. Но воспоминание довольно отчетливое. Перкар сел на землю, скрестив ноги. Хизи смотрела на него, раздумывая. — Ты собирался убить меня, — вдруг жалобно сказала она. Перкар горько усмехнулся. — Мы едва не убили друг друга, разве не так? Хизи кивнула и вдруг задохнулась от внезапно нахлынувших слез. Перкар поглядел на нее встревоженно. Хизи, закусив нижнюю губу, попыталась встать на ноги. Перкар, к собственному удивлению, ласково протянул руку и положил на плечо Хизи. Поколебавшись, он встал на колени и притянул девочку к себе. Сердце ее билось, как пойманный дрозд. Хизи всхлипывала ему в плечо, и он почувствовал ком в горле. — Прости, прости, — повторял Перкар, неуклюже обнимая ее. — Я понимаю, тебе должно быть больно… — Я не предполагала такого, чтобы… — всхлипывала Хизи. — Тсс. Не важно, — утешал он ее. Они некоторое время сидели так, пока Перкар не подумал, что хоть он и прошел из-за нее полмира, но прикоснулся к ней впервые. — Послушай, — сказал он, отодвигаясь, но все еще держа руку на ее плече. — Все эти разговоры об общем долге и ответственности превосходны, но я бы предпочел, чтобы мы хоть немного при этом друг другу нравились. Хизи кивнула и вытерла слезы. — Ты… нравишься мне немного, — сказала она не совсем уверенно. Перкар улыбнулся, но на этот раз по-мальчишески, без горечи. — Ты мне тоже. Возможно… — Он свел брови. — Возможно, нам удастся помочь друг другу. Надеюсь, ты пойдешь вместе со мной, когда я отправлюсь на родину. — Да, мне бы хотелось пойти с тобой, — сказала Хизи. Перкар вдруг умолк и вновь уставился на натянутую на каркас шкуру. — Я думаю, можно было бы попутешествовать. Мне по нраву конь, которого подарили мне менги. Он напоминает того, что был у меня… Поедем вместе? Хизи взглянула наверх. В небе тянулась запоздалая гусиная стая. — Да — сказала она. — Поедем вместе. Перкар встал и подал ей руку, но девочка поднялась сама и только потом, улыбаясь, протянула ему свою руку. — Куда мы поскачем? — спросила она. Перкар улыбнулся ей в ответ. — Куда пожелаем. Мир такой большой. Они вернулись вместе к поджидавшим их лошадям.
Хизи читала и перечитывала письмо, не зная, смеяться ей или плакать. Да это было и не важно, ибо смех ее оказался бы грустным, а слезы — радостными. Она обняла Братца Коня и вновь поблагодарила его. Улыбаясь, старик похлопал ее по плечу и пошел выпить пива вместе с мужчинами. Вернувшись, он серьезно взглянул на нее. — Ты можешь сделаться женщиной племени менг, если хочешь, — предложил он ей. — Я удочерю тебя, и мы подыщем тебе хорошего мужа. Кто знает? Порой я замечаю в тебе проблеск прежней силы; она не столь велика в тебе, как прежде, но ты со временем могла бы сделаться шаманкой. Это почетное занятие, и тебе не пришлось бы больше скоблить шкуры. — Скоблить шкуры не такая уж плохая работа, — сказала Хизи, — но я благодарна тебе за твое предложение. Ты очень добр ко мне, ведь сейчас я для вас — лишнее бремя. — У наших семей сильные плечи, чтобы нести любое бремя, — ответил старик. — Я смутно представляю свою дальнейшую судьбу, — сказала Хизи. — Надо бы посоветоваться с Перкаром. — Ты с ним не связана, — заметил Братец Конь. — Не связана, — согласилась Хизи, — но у нас есть общий, еще не оплаченный долг, общая ответственность… Братец Конь покачал головой: — Такая серьезность не вяжется с молодостью! Наслаждайтесь друг другом, пока кости не высохли от прожитых лет и кожа не стала жесткой, как кора. — Я попытаюсь, — улыбнулась Хизи. Перкар обошел раму, любуясь натянутой на ней шкурой. — Прекрасная работа, — похвалил он. — И не скажешь, что некогда ты была принцессой. Хизи попыталась улыбнуться, но улыбка вышла довольно кислой. — Прости, — поторопился извиниться юноша. — Ничего страшного, — заверила его Хизи. — Что с того, что я была принцессой? Это было бы важно, если… Но «если» повисло в воздухе. Перкар, смущенный, притворился, что поглощен разглядыванием шкуры. — Как ты представляешь себе будущее, Перкар? Отныне ты всегда будешь жить и охотиться с менгами? — Нет, — ответил Перкар. Он и сам часто задумывался над этим. — Сейчас я оплачиваю долги и начал со своих ближайших друзей. Мне часто говорили, что здесь, на западных склонах, суровая зима. Но с наступлением весны я отправлюсь на отцовские земли. На мне лежит тяжелая вина перед соплеменниками, и я должен ее искупить. — Эта же вина лежит и на мне, — сказала Хизи. — Сомневаюсь, — сказал Перкар. — Мне кажется, ты ни в чем не виновата. — Но тогда и ты ни в чем не виноват. Но если ты берешь на себя ответственность, Перкар, так же поступлю и я. И ты не должен сомневаться. Мы все делали вместе — ты и я. Что бы ни говорил Братец Конь, этот клубок запутывали мы оба, каковы бы ни были наши опасения и надежды. Я почти не знаю тебя, но мы — пусть на короткое время — принадлежим друг другу. Перкар попытался засмеяться, но не смог. — Сколько тебе лет? — спросил он. — Почему ты не хочешь больше оставаться ребенком? Девочка взглянула на него с грустью. — У меня отняли детство, — сказала она. — Утраченное можно обрести вновь, — возразил Перкар. Но он прекрасно ее понял. Ведь и он уже давно не тот мальчик, которому подарили новый меч. — У нас много месяцев впереди, чтобы все обдумать, — сказал он. — Возможно, ты еще передумаешь. — Возможно, — согласилась Хизи. — Тзэму я тоже много наобещала. И над этим тоже надо подумать. Перкар хмыкнул: — Я тебя немного побаиваюсь. — Меня? Это я приняла тебя за демона, когда впервые увидела. — Возможно, я становился демоном, когда брал в руки Харку. Но ты… — Чем я могу быть страшна тебе? — Кто знает… Все время, пока я был возле реки, твое лицо постоянно было передо мной… Я не могу этого забыть, не могу забыть, что ненавидел тебя. — Ты все еще ненавидишь меня? — Нет. Это всего лишь воспоминание. Но воспоминание довольно отчетливое. Перкар сел на землю, скрестив ноги. Хизи смотрела на него, раздумывая. — Ты собирался убить меня, — вдруг жалобно сказала она. Перкар горько усмехнулся. — Мы едва не убили друг друга, разве не так? Хизи кивнула и вдруг задохнулась от внезапно нахлынувших слез. Перкар поглядел на нее встревоженно. Хизи, закусив нижнюю губу, попыталась встать на ноги. Перкар, к собственному удивлению, ласково протянул руку и положил на плечо Хизи. Поколебавшись, он встал на колени и притянул девочку к себе. Сердце ее билось, как пойманный дрозд. Хизи всхлипывала ему в плечо, и он почувствовал ком в горле. — Прости, прости, — повторял Перкар, неуклюже обнимая ее. — Я понимаю, тебе должно быть больно… — Я не предполагала такого, чтобы… — всхлипывала Хизи. — Тсс. Не важно, — утешал он ее. Они некоторое время сидели так, пока Перкар не подумал, что хоть он и прошел из-за нее полмира, но прикоснулся к ней впервые. — Послушай, — сказал он, отодвигаясь, но все еще держа руку на ее плече. — Все эти разговоры об общем долге и ответственности превосходны, но я бы предпочел, чтобы мы хоть немного при этом друг другу нравились. Хизи кивнула и вытерла слезы. — Ты… нравишься мне немного, — сказала она не совсем уверенно. Перкар улыбнулся, но на этот раз по-мальчишески, без горечи. — Ты мне тоже. Возможно… — Он свел брови. — Возможно, нам удастся помочь друг другу. Надеюсь, ты пойдешь вместе со мной, когда я отправлюсь на родину. — Да, мне бы хотелось пойти с тобой, — сказала Хизи. Перкар вдруг умолк и вновь уставился на натянутую на каркас шкуру. — Я думаю, можно было бы попутешествовать. Мне по нраву конь, которого подарили мне менги. Он напоминает того, что был у меня… Поедем вместе? Хизи взглянула наверх. В небе тянулась запоздалая гусиная стая. — Да — сказала она. — Поедем вместе. Перкар встал и подал ей руку, но девочка поднялась сама и только потом, улыбаясь, протянула ему свою руку. — Куда мы поскачем? — спросила она. Перкар улыбнулся ей в ответ. — Куда пожелаем. Мир такой большой. Они вернулись вместе к поджидавшим их лошадям.