если бы только в сердце. Бедный, бедный Павлик Копейкин, виновата шляпка, а пострадала – попа.

Марьяна – искусница

Автор: НАЙТОН

В маленький городок пришла долгожданная весна. Кое-где на улицах еще лежал снег, и стыдливо выглядывающее из-за кружевного облака солнышко слабо отражалось в грязных лужах, но зима все же отступила . Весеннее настроение витало в теплом воздухе, напоенном какими-то едва уловимыми сладкими ароматами, легкой дымкой струилось сквозь кроны старых лип, уже ощутивших прилив новых сил, читалось на умиротворенных лицах случайных прохожих.

Тося Корнилова, миловидная семнадцатилетняя девушка с присущей молодости живостью пересекла рыночную площадь, ловко огибая мелкие лужицы, стараясь не перепачкать подол темно-зеленого платья. Она направилась к шляпной мастерской своей тетушки, находившейся на первом этаже огромного старинного дома, напротив городской ратуши. Подумать только, ее милая тетя, заменявшая девушке мать последние четыре года, уезжает в Москву. Так далеко... Конечно, с ней останутся папа и старшие сестры, но тетя – особенная, они понимают друг друга с полуслова, делятся самым сокровенным, вместе мечтают ... То ли от холода, то ли от одолевавших ее грустных мыслей, Тося поежилась и, поплотнее запахнув полы легкого кашемирового пальто , двинулась через дорогу. Прямо перед ней, словно из-под земли, возник открытый экипаж, запряженный великолепной парой гнедых, в котором чинно восседал мужчина в черном. Девушка ахнула и, ужаснувшись собственной глупости, резко остановилась у самого края тротуара. Бородатый кучер резко натянул поводья и пожурил Тосю пальцем. Мужчина поднялся, вышел из экипажа и, сделав пару шагов, оказался прямо напротив насмерть перепуганной виновницы произошедшего.

– Милая барышня, с вами все в порядке? Да на вас лица нет! – обеспокоенно пророкотал густой бархатистый баритон , а глубокие глаза цвета теплого шоколада внимательно ощупывали хрупкую фигурку в поисках вероятных повреждений.

– Все... все в порядке, разве что испугалась... немного. Я такая неловкая. П-простите, ради бога, – промямлила Тося, огибая мощную статную фигуру незнакомого господина. Да он просто великан! И красавец к тому же. – Я, наверное, пойду... Тетя будет беспокоится.

– Да-да, конечно. Только впредь будьте повнимательней, милая барышня, – ответил мужчина, отступив в сторону.

Растерянная Тося, не дожидаясь ухода незнакомца , ринулась в сторону шляпной мастерской, открыла дверь и влетела в небольшой, со вкусом обставленный салон.

Колокольчик на двери жалобно зазвенел, оповещая хозяйку, красивую белокурую женщину лет тридцати пяти, о прибытии посетителя. Марьяна обернулась и в ее теплые радушные объятья с порога влетела немного растрепанная бледная племянница.

– Девочка моя, что случилось? Ты бледна и напугана? – встревожилась тетушка.

Тося заглянула в самые голубые на свете глаза и не решилась расстраивать Марьяну.

– Все в порядке, – улыбнулась она и провела указательным пальцем по складке, образовавшейся на Марьянином лбу, – Не хмурься.

Девушка окинула взглядом салон и отметила, что тетя заканчивает сборы – повсюду горы шляпных картонок, дорожные сумки, кружевная перчатка в суматохе забыта на столе.

– Все-таки уезжаешь, – с грустью произнесла Тося сникшим голосом.

– Милая, ты же знаешь. У меня нет другого выхода. Я вынуждена продать салон, дабы не угодить в долговую тюрьму, – женщина мягко привлекла к себе племянницу, нежно погладила по голове и тихо зашептала слова утешения. – Все будет хорошо, я обязательно вернусь.

– Да. Все именно так и будет. – сказала Тося , утирая слезы батистовым платком.

– Милая, сделай одолжение, отнеси заказ генеральше Парфеновой. Мой последний заказ... – с неимоверной грустью в голосе попросила Марьяна и тут же добавила, – Подожди минуту, я сейчас.

Тетя на несколько минут вышла в мастерскую и вернулась с неимоверной красоты синей шляпкой, украшенной горностаевым мехом, голубой лентой и какими-то диковинными цветами.

Она протянула ее Тосе и улыбнулась:

– Вот. Моя любимая. Теперь она твоя.

Тося с величайшей осторожностью приняла шляпку из рук Марьяны и примерила ее возле огромного– от потолка до пола – старинного зеркала. Девушка ахнула и поцеловала тетю:

– Спасибо! Какая красота! Никогда подобного не видела.

– Она особенная. Это подарок одного очень дорогого для меня человека. Между прочим, приносит удачу.

– Ее подарил тот самый полковник, который погиб на Кавказе? Из-за которого ты так и не вышла замуж?– поинтересовалась Тося.

Тетя смахнула слезы едва заметным движением, поплотнее запахнула на девушке пальто, сунула в руку картонку и шутя пожурила:

– Много будешь знать – скоро состаришься . Иди уже, а то генеральша будет негодовать.

Тося вышла за дверь и уже было направилась в сторону моста, как вдруг услышала знакомый баритон:

 – Марьяна! Этого не может быть...

Только теперь девушка заметила мужчину в черном, чуть не задавившего ее своим экипажем, который быстро приближался, смешно перепрыгивая через лужи.

– Мариша, любимая... Простите, я обознался, – извинился незнакомец, заметно побледнев даже сквозь свой непроницаемый бронзовый загар, еле слышно выругался и добавил:

– Но я не мог ошибиться. Это ее шляпка.

Тося улыбнулась незнакомцу и ответила:

– Это шляпка моей тетушки. И как ни странно, ее зовут... Марьяна.

Марьяна окинула взглядом свой салон – каким–то чудом ей удалось сдержать рвущиеся наружу слезы. Все, хватит, нужно немедленно взять себя в руки. Тося и так переживает из-за предстоящей разлуки. Женщина подошла к столу и подобрала потерянную перчатку.

Опять зазвенел колокольчик.

– Мы закрыты и заказов не принимаем,– срывающимся голосом произнесла Марьяна.

– Марьяна... Я все-таки отыскал тебя!

Женщина медленно повернулась, жадно впитывая каждой клеточкой до боли дорогой голос, который звучал в ее сердце все эти пятнадцать лет.

– Саша? Но ведь... Мне сказали – ты погиб. Этого просто не может быть, – по лицу Марьяны заструились соленые капли. – Я уже перестала надеяться. Я схожу с ума...

Нет, она не сходила с ума. Перед ней стоял ее дорогой, единственный, любимый – и ... живой! Другой, постаревший, поседевший, но ... живой.

– Саша!– Марьяна бросилась в объятья любимого и спрятала лицо на его груди.

– Моя любимая, Марьяна-искусница. Теперь-то тебя у меня никто не отнимет. Смерть я уже победил. Больше некому препятствовать нашему