упустил. Хотя меня буквально силком втянули в это дело. Был даже момент, когда я думал, что иду ко дну. И тем не менее…
Он извлек из бумажника две тысячедолларовые купюры и вручил их Филлис.
Она удивленно посмотрела на него.
— Откуда они? За что?
— Это деньги, которые я реквизировал у Джона Марко в твою пользу. Доллары, проигранные тобой в казино.
— Но я не знала…
— Спрячь, пока какой-нибудь жулик не углядел их.
Она последовала его совету, бормоча слова благодарности, затем снова заговорила о его доходах.
— Когда ты отказывался от моих денег, ты убеждал меня, что не нуждаешься. Я знала, что ты обманываешь. И сейчас думаю так же.
— Я никогда не обманываю, Ангелок. Особенно в денежных делах.
Увидев официанта, он поманил его пальцем.
— У вас есть последний выпуск «Новостей Майами»?
— Да, сэр. Принести?
— Пожалуйста.
Шейни с улыбкой взглянул на Филлис:
— Теперь я знаю, что ты говоришь откровенно. Один из первых принципов, которые я усвоил, готовясь в старые холостяки, — опасайся женщины, которая интересуется твоими доходами.
— Я все время говорила откровенно.
Официант принес газету. Шейни развернул ее и прочел вслух заголовок на первой странице:
«Марша Марко опровергает слухи о своей смерти».Он усмехнулся и продолжил:
«Узнав о том, что газеты сообщили о ее смерти, Марша Марко покинула добровольное убежище и опровергла эти слухи. Она говорит, что бежала из дому и поселилась в пригородном отеле под чужим именем после того, как отец потребовал утаить правду об убийстве Грэйнджа, который…»Шейни отложил газету. — Все остальное нам известно. — Мне ужасно жаль Хэлен Кинкэйд, — сказала Филлис, — хоть ты и говоришь, что она не заслужила такого мужа, как Ларри. Думаю, ей надо было дать шанс доказать, что это не так. — Да. Может быть. Она, видимо, вернется к родным. Это будет ей хорошим уроком, если соберется замуж еще раз. Девушка серьезно кивнула: — Да, это ужасно. — Но вернемся к мисс Марко, — сказал Шейни. — Она покинула свое убежище, когда услышала, что о ее смерти говорит весь город. Естественная реакция, ты согласна? — Да, но… — Таким образом, — серьезно продолжал Шейни, — думаю, никто не станет отрицать, что человек, ответственный за распространение этих слухов, обеспечил ее возвращение. — Думаю, нет, но… — В Первом Национальном Банке лежит кругленькая сумма, которая будет переведена на мое имя, как только Марша Марко целой и невредимой вернется под отчий кров, причем благодаря моим усилиям. По-моему, все условия выполнены, не так ли? — А, вот зачем тебе необходимо было подтверждение твоей гениальной выдумки! — воскликнула Филлис. — Конечно. Теперь тебе ясно, почему в баре частного сыщика не пересыхает коньячный источник? — Выходит, тебе нужно мое письменное свидетельство? — восторженно воскликнула девушка. — Если потребуется официальное подтверждение — да! — Тогда ты у меня в кулаке. Какая сумма, говоришь? — Слишком большая, чтобы ею бросаться. Десять тысяч долларов. Примерно три тысячи бутылок моего любимого напитка. Филлис всплеснула руками: — За вычетом двух долларов? Шейни обиженно посмотрел на нее: — Так вот ты как? — Именно! Шейни почесал мочку левого уха, глядя мимо нее на море, где причудливо смешались фосфоресцирующий блеск моря и лунный свет. — Не дави на меня слишком, Ангелок. Филлис недовольно выпятила губку. Майкл встал, подошел к ней и поднял за руку со стула. — Если бы я не был без ума от тебя, то не позволил бы с собой так обращаться. Но я… Майкл наклонился и поцеловал ее. Когда он оторвался от Филлис, девушка погладила его по щеке. — Давай закажем одну бутылочку твоего любимого — в счет десяти тысяч. — Давай, — сказал Шейни и взял ее под руку.