Ричард Кнаак Огненный Дракон

Эта книга посвящается М. В., Т. X. и П. М., а также кафедре английской риторики Иллинойсского университета — людям, которые присудили мне степень.

1

Они мчались вниз, к великим Тиберийским Горам. Кто-то по двое, кто-то поодиночке. Лица скрывались под страшными драконьими шлемами, лишь глаза сверкали рубинами в наступившем мраке. Одеты они были в кожаные чешуйчатые доспехи, но всякий, кому доводилось проверить их на прочность, знал, что с ними сравнятся немногие панцири. Из-за плащей, развевающихся за спинами, подобно ночным духам, всадники казались летящими; и никто бы в этом не усомнился. Для таких людей возможно все. Если это были люди.

Их собралось одиннадцать. Они не произнесли ни слова, даже не кивнули головой. Они давно знали друг друга: им доводилось проезжать этой дорогой несчетное число раз за несчетные годы. Их бывало то меньше, то больше, но путь не менялся. Хотя все считали друг друга братьями, вражда меж ними была обычным делом, а любви осталось совсем чуть-чуть. Вот почему они ехали к пронзающим небеса пикам Тиберийских Гор молча.

Наконец они достигли подножия. Здесь путь, казалось бы, должен был завершиться: тропы через скалы не существовало. Дорога обрывалась. Но всадники даже не замедлили скачки, словно собирались с разлету прорваться сквозь каменный монолит. Кони тоже не удивились и подчинились команде хозяев — как делали всегда.

Как будто сдавшись перед их решимостью, гора начала таять и расступаться. Несокрушимая стена исчезла, широкая дорога вела дальше. Всадники не сбавили ходу. Аошади, проходя барьер, фыркнули дымом, но тоже не дрогнули, и усталости не заметил бы самый опытный лошадник. Такой путь был для них легкой прогулкой.

Дорога продолжала петлять. Ни ледники, ни предательские обрывы не заставили всадников придержать лошадей. На них смотрели из щелей и укрытий глаза, не принадлежащие людскому миру, но и это не было помехой. Мало нашлось бы на свете тварей, согласных противостоять им. Особенно среди тех, кто знал, с кем имеет дело.

Впереди уже вырисовывался великий страж Тиберийских Гор — Киван Грат. Не многие представители человечьего племени вообще видели его вблизи, и еще меньше отважилось пытаться подняться. Не вернулся ни один. Туда и вел путь всадников. У подножия Искателя Богов — именно так переводилось это название — они остановились и спешились. Они достигли цели.

В горе были громадные бронзовые врата. Как и всё вокруг, они, казалось, не ведали времени. Древние надписи и рисунки на них не поддавались описанию.

Один из всадников подошел к воротам. Под шлемом сверкали льдом глаза. Лицо, там, где его было видно, казалось столь же белым. Он молча поднял левую руку, сжал кулак и стукнул в ворота. Со стоном гигантская бронзовая дверь отворилась. Бледный воин вернулся к товарищам, и вместе они повели коней в поводу сквозь ворота.

Внутри светили лишь факелы. Пещера была естественной, но потом ее расширили, и работа для этого требовалась такая, что перед ней меркли даже труды гномов. Но всадников это не интересовало, никто из них не смотрел по сторонам. Даже стражу — теней у входа — ни один не почтил ни единым взглядом.

Кто-то темный и чешуйчатый, лишь немного напоминающий человека, протянул к ним свою когтистую лапищу — и всадники оставили в лапе поводья своих коней.

Перед ними была основная пещера.

Как некий древний храм, она излучала мощь и величие. Повсюду стояли изваяния людей и не только людей. Все они давно умерли, и даже имена их были похоронены в реке истории. Только тут прибывшие отдали дань уважения. По очереди, один за другим, они преклонили колени перед огромной фигурой, восседавшей на троне.

Змеиная шея изящно изогнулась. Сияющие глаза обвели полукруг. На миг показался кроваво-красный язык, и во всем величии развернулись чудовищные перепончатые крылья. Несмотря на тусклый свет, чешуя блеснула чистейшим золотом, довершая царственную картину. И все же было в нем что-то, что, может быть, излишне смело было бы назвать неуверенностью. Заметили ли это остальные — осталось сокрытым.

Шипящим голосом, от которого задрожали стены, Золотой Дракон заговорил:

— Привет вам, о братья! Добро пожаловать, пусть все будут как дома!

Фигуры братьев расплылись, словно мираж, но не исчезли, а выросли. Их тела изменялись. Появились крылья и хвосты, а на руках и ногах — когти. Драконьи шлемы слились с лицами, рты стали полными острых зубов пастями. Минута — ив них не осталось ничего человеческого.

Совет Королей-Драконов начался.

Золотой Дракон удовлетворенно кивнул. Он был доволен тем, с какой готовностью все повиновались его приказу. Он продолжил речь, и из его пасти вырвался клуб дыма:

— Я рад, что вам это удалось. У меня были опасения, что кто-либо из вас даст волю чувствам. — Он слегка покосился на Черного Дракона, владыку зловещей и страшной Серой Мглы.

Черный промолчал, но глаза его сверкнули.

Император повернулся к ближайшему из братьев, Синему. Синий Дракон — существо скорее морское, чем земное — почтительно склонил голову перед ним.

— Совет созван по просьбе хозяина Ириллиана-на-Море. Он заметил нечто странное и хочет знать, было ли что-либо подобное замечено братьями. Говори.

Гладкий и блестящий, Синий Дракон напоминал скакуна. С неописуемой плавностью жителя морей он повернулся и заговорил, и воздух заполнился запахом соли и рыбы. Тусклый Бурый Дракон сморщил нос — он никогда не мог понять тяги брата к морю.

— Мой господин, братья, — он пристально вгляделся в каждого из них, особенно в Черного, — в последние годы в моих краях все было спокойно и чрезвычайно благопристойно. Люди вели себя тихо, и мой клан множился.

Паузу нарушило ворчание Бурого, Повелителя Бесплодных Земель на юго-востоке. Со времени окончания войн с Хозяевами Драконов его клан лишь уменьшался. Многие думали, что виной тому Хозяева, но никто не знал в точности, что за волшебство использовали чародеи против Королей. Тогда Бесплодные Земли и стали бесплодными, но из-за чего потеряли плодовитость Бурые кланы, спорили тихо и за закрытыми дверями. Бурый был и оставался самым свирепым бойцом драконьего племени.

Правитель Ириллиана-на-Море игнорировал эту вспышку и продолжал:

— Но теперь многое изменилось. Появилось своего рода недовольство — нет, не так. Такое, я бы сказал… ощущение. Точнее не скажешь. И не только среди людей. Виверны, низшие драконы…

— Ха!

За репликой последовала волна пронизывающего до костей холода. Все, куда дотянулось дыхание Ледяного Дракона, покрылось инеем. Золотой Дракон гневно воззрился на него. Тощий как скелет Король