отставку. В Зальцгиттере при создании «Государственных предприятий им. Г.Геринга» появились зачатки государственной или партийной экономики.

       Подобные явления означали большее, чем заимствование чужих идей. Верхушка национал-социалистов во главе с самим фюрером искала пути воплощения государственной идеологии, свободной от незримого диктата частного капитала. Но даже если со стороны Гитлера это было тактическим приемом для выигрыша времени, не связанным с позицией левых нацистов, то ряд ответственных лиц III Рейха с энтузиазмом воспринял такой поворот событий /Геббельс, Риббентроп и др./. В июне 1939 г. эстонский посол сказал статс-секретарю МИД Германии Вайцзекеру, что в Москве не доверяют демократическим государством в большей степени, чем тоталитарным. Высокие чины министерств иностранных дел СССР и Германии, беседуя, пришли к выводу, что при всех различиях общее в идеологии Рейха, Италии и Советского Союза – враждебная установка к капиталистическим демократиям. «О непримиримых противоречиях речь идти не может, так как Коминтерн уже не занимает господствующего положения, большевизм все больше сплавляется с национальной историей России, а мировая революция откладывается Сталиным до греческих календ», – сообщали немецкие участники.

       В обращении к НСДАП 1 января 1940 г. Гитлер обратил гнев исключительно против «плутократических сил» и «еврейско-капиталистического мирового врага», который находится в упадке, тогда как «молодым нациям и системам принадлежит будущее» /!/. В последующие месяцы он не раз высказывался положительно о Советском Союзе, прежде всего в личной корреспонденции. 8.03. Гитлер писал Муссолини, что Россия со времен победы Сталина без сомнения переживает период изменения большевистских принципов в направлении национального российского уклада жизни, и поэтому отсутствует интерес и повод к борьбе, тем более, что обе экономики чрезвычайным образом дополняют друг друга. После второго посещения Москвы Риббентроп и гауляйтер Гамбурга Форстер утверждали, что их беседы с ведущими советскими лицами протекали как со старыми партийными товарищами.

       Однако логика событий влекла фюрера по ранее проложенному им курсу. И в речи 3 октября 1941 г. он назвал большевизм и капитализм «крайностями, одинаково удаленными от принципа справедливости», за осуществление которой державы Оси ведут борьбу в стремлении придать Европе новый, лучший облик. Гитлер неоднократно заявлял, что он осуществил другую, лучшую революцию, чем большевики, так как она дала возможность занять государственные посты самым бедным, причем «творческая сила старых сословий» не ущемлялась и национальная собственность не была уничтожена.

       В последние годы национал-социализма его облик оставался таким же, как у истоков, когда произошло непрочное слияние революционного народного движения с руководящими прослойками из традиционной элиты. Но именно благодаря этому в национал-социализме существовали тенденции, указывающие на его типологическую новизну. Возможно, они могли быть доведены до конца, если бы это самобытное политическое движение взяло из большевизма то, что заслуживало внедрения в дополнение к собственным построениям. В беседе с руководителями Рейха и гауляйтерами в мае 1943 г. Гитлер представил Сталина и большевизм как образец для внутренней структуры своего режима. В свою очередь, рейхсфюрер СС Гиммлер заявлял, что Германия одержала победу на Западе, так как являлась «революционной» по сравнению с этими буржуазными государствами. 22 июля 1944 г., в день покушения на Гитлера рейхслейтер Роберт Лей обрушился на «свиней с голубой кровью» и при большом одобрении аудитории потребовал, чтобы «немецкая революция вернула все, что они промотали».

       Знаменитая речь рейхсминистра пропаганды Йозефа Геббельса 18.02.43 г. с призывом к «тотальной войне» получила огромный резонанс еще и потому, что в ней провозглашалась необходимость отмены всяких «привилегий». Еще раньше в выступлениях Гитлера начались резкие нападки на правосудие и чиновников. После июльского заговора он публично и в частных беседах осуждал «прогнившие и упадочнические высшие сословия… этот буржуазный сброд». Гитлер считал, что «интеллигенты и ученые не годятся для создания сообщества, совершенно сплоченного по мировоззрению», так как они «никчёмны и вредны». В последних беседах /февраль-март 1945 г./ фюрер, объясняя причины поражения своей революции, говорил, что немецкая политика в значительной степени делалась генералами и дипломатами – «людьми вчерашнего дня». Он назвал «закосневшую буржуазию» «бессердечным и безродным отродьем», противодействовавшим его идее перестроить немецкое общество на всесословных принципах, в едином идеологическом духе.

       Оценивая перспективы и неудачи национальных левых движений в Германии, представлявших в совокупности уникальное явление, следует добавить, что достаточно влиятельные группы левой ориентации существовали в 20-40-е годы и в ряде других стран. В 1929 г. шведская секция Коминтерна исключила из III Интернационала руководство компартии Швеции за «правый уклон». Её лидеры Нильс Флюг и Кари Чильбум выступили против нового курса Коминтерна – «класс против класса». В начале 30-х гг. исключенная группа объединилась с небольшой социал-демократической группой в Социалистическую партию Швеции. Во второй половине 30-х годов СПШ, еще называвшая себя марксистско-ленинской, стремительно эволюционировала к национал-социализму. На деньги германского посольства она издавала свою газету. Один из основателей Коммунистического интернационала молодежи Н.Флюг стал ярым национал-социалистом. В 40-е годы Социалистическая партия Швеции была крупнейшей нацистской организацией, объединив вокруг себя более мелкие группы той же ориентации. Во время второй мировой войны шведское правительство преследовало ее за активную прогерманскую деятельность.

       В Италии Муссолини и подавляющее большинство фашистских лидеров были выходцами из левореволюционного крыла Итальянской социалистической партии, на базе которого образовалась коммунистическая партия. Многие коммунисты также перешли в фашистское движение. Один из основателей и фактических лидеров ИКП начала 20-х гг. Николо Бомбаччи в 40-е годы стал секретарем фашистской партии и вместе с Муссолини был автором второго, последнего фашистского манифеста. До этого он входил в Исполком Коминтерна, приезжал на все его конгрессы, за исключением 1-го, и встречался с Лениным. Раньше Н.Флюга Бомбаччи вступил в конфликт с Коминтерном, в конце 20-х гг. вернулся в Италию из