активизацию общества, в помощь партии и, наконец, Движение в поддержку перестройки. Движению полагалось быть неформальным, общественным и непременно непартийным, как требовала присланная из Москвы инструкция, после того как во всем СССР было официально разрешено создавать самодеятельные организации.

Эту инструкцию, уже доработанную под условия Литвы, К. Прунскене назвала «Черным сценарием», переуступив почему–то авторство названия В. Ландсбергису, хотя прекрасно знала, что этот документ тайком распространился среди нас после «знакомства» с некоторыми бумагами В. Чепайтиса и А. Чекуолиса. Да, сценарий несколько раз меняли, но каждый раз его основная идея оставалась той же: органы безопасности обязаны через своих людей влиять на все появляющиеся движения и постепенно перенимать инициативу; допустимы всевозможные словесные, лозунговые отклонения, даже перегибы, но непосредственные действия должны согласовываться…

Подготовка к этой работе началась еще задолго до объявления всех свобод перестройки. За подписью Ю. Петкявичюса, предшественника Э. Эйсмунтаса, в некоторые места заключения были разосланы письма о возможности досрочного освобождения части диссидентов. В число этих счастливчиков попали П. Печелюнас и А. Терляцкас. Поскольку последний до первой «отсидки» работал в подведомственном КГБ Главлите, ему заготовили роль в запланированной двойной игре.

Таким было начало, но понимание этого пришло гораздо позднее, после многолетнего собирания по крупицам всех подробностей, анализа различных документов, изучения весьма противоречивых высказываний самих деятелей движения, тайной и гласной их болтовни. Теперь мне понятно, кого из членов инициативной группы «Саюдиса» побуждали к действию и готовили заранее, кто знал, на какое собрание идет и что должен там делать. Но это уже история. В сегодняшней Литве после воцарения спланированной право» вой анархии и бесправия рядового человека, после специально организованной экономической разрухи никому нет дела ни до того начала, ни до конца. Главная цель достигнута: нет государства, призванного защищать нас, каждый гражданин борется только за себя. Словом, никакого суверенитета мы так и не добились, поскольку развернули свою жизнь в соответствии с мифами «Черного сценария» И за десятилетие оказались в положении обычной колонии.

Даже величайшие лжецы не могут сегодня разобраться, чья ложь была ближе к истине и кто теперь занимается новыми выдумками. Ясно одно: над крупнейшей фальсификацией истории потрудились те, кто стоял за спиной В. Ландсбергиса, а также его команда. Они создали, при активной поддержке костела, одну из самых мерзостных разновидностей культа личности. Немало претерпев от власти Сметоны, Сталина, Гитлера и прочих обожествленных правителей, литовцы вдруг обо всем забыли и ударились в очередную крайность идолопоклонства. Под воздействием массового психоза они, подобно алкоголикам, принялись лечиться тем же дурманом, от которого еще не успели протрезветь. Уже после первых возгласов «Ландсбергис — Литва!», которые скандировались нанятыми на деньги «Саюдиса» «вязаными беретами», было ясно, что в культе человека не было никакого национального, политического или хотя бы религиозного содержания, что здесь днем с огнем не сыщешь никакой реальной государственной программы или новой идеи возрождения. Имя и личность этого человека стали для авантюристов и перевертышей гнусной индульгенцией безыдейности, которая заняла место политической мудрости, гражданской совести и чувства ответственности. Помолись, восславь этого новоиспеченного идола — и делай что угодно. Более губительного для возрождающейся Литвы явления не могли бы придумать и самые ярые ее враги.

Даже после победы на выборах прорвавшиеся к высшей власти ландсбергисты и их вождь продолжали пользоваться тайными квартирами КГБ, информаторами и советниками этой организации. Б. Кузмицкас, К. Мотека, В. Чепайтис, А. Чекуолис, З. Вайшвила, Р. Озолас, А. Буткявичюс, Л. Сабутис, К. Урба, К. Прунскене, В. Томкус, Р. Дапкуте и многие другие активисты так или иначе имели отношение к этой мощной, но уже начавшей разлагаться организации.

Наверное, не меньше десяти раз я прослушивал магнитофонную запись учредительного собрания «Саюдиса», и с каждым разом все больше убеждался, что к нему готовились заблаговременно. Многие из его организаторов свои предложения и конкретные фамилии принесли в карманах и зачитывали их по бумажке. В конце концов, откуда эта запись у меня? За небольшой гонорар мне ее одолжил полковник госбезопасности, поскольку все члены Инициативной группы еще до сих пор божатся, что таких записей не делали, опасались. Таким путем у меня в руках оказался и «Черный сценарий», или «Молитвенник Чепайтиса». Но жизнь распорядилась более жестоко, чем планировали «специалисты».

Мы корчимся в агонии. Сегодня наша социальная деградация становится неуправляемой. Ландсбергисты превратили нашу жизнь в социальный дарвинизм. В малых городах Литвы, как на полигоне висекции, исчезает жизнь. У литовцев подорвана вера в себя. Интеллигенция совсем отвернулась от своего народа и его проблем, поэтому сама стала ненужной. Надвигается демографическая катастрофа.

Кто ответит за те «огромные заслуги и достижения»? Таких героев не будет. Может быть, только один А. Юозайтис, надув в очередной раз щеки, приручит какого–то политика, вцепится в него и без всякого на то права передаст ему полномочия «Саюдиса», а сам уже в третий раз попадет в десяток крупнейших неудачников.

Утвердилось глупейшее мнение, будто все за нас сделают другие: американские пенсионеры, клерки Европейского союза, еврей с обанкротившегося предприятия или хромой немец. Поэтому я в своем повествовании не собираюсь выяснять или уточнять каждый факт либо событие, которое всяк видел по–своему. Не собираюсь искать и единой для всех правды, которой никогда не было. Моя цель — люди, которых встречал на слякотных изгаженных дорогах и проселках «возрождения». Иной раз, даже и при большом желании, не мог я разминуться с нежданно появившимися представителями «новой элиты», издающими дурной запашок, а другой раз не мог найти общий язык с порядочными и уважаемыми мною людьми. Все диктовалось массовым психозом и паническим бегством от прошлого. Казалось, что вся Литва в отместку за этот пятидесятилетний советский период будет сослана куда–нибудь в Варняй или Димитравас. Бывало всякое, но каждый раз я пытался понять, какие ветры, какие черты характера и цели согнали людей в этот холодный, бесчувственный снежный сугроб политики, какие следы оставила их деятельность в