отправляла тебя туда?

Марико не ответила. А отступила от меня на шаг дальше.

— Осторожней, — предупредила я. — Упадешь в воду. Там очень скользко.

Стоя у подножия склона, она по-прежнему не сводила с меня глаз. Рядом с ней в грязи лежали ее башмаки. Босые ноги, как и ее обувь, были покрыты грязью.

— Я говорила с твоей мамой, — сказала я, ободряюще улыбнувшись девочке. — Она разрешила тебе пойти со мной и подождать ее у меня дома. Это недалеко отсюда, вон в том доме. Пойдем, я угощу тебя печеньем, которое вчера испекла. Как ты на это смотришь, Марико-сан? А ты бы рассказала мне о себе.

Марико продолжала меня изучать. Потом, не сводя с меня глаз, нагнулась и подобрана башмаки. Поначалу я приняла это за ее готовность пойти со мной, но потом поняла, что она держит башмаки в руках, собираясь убежать.

— Я тебе ничего плохого не сделаю, — сказала я с нервным смешком. — Я подруга твоей мамы.

Насколько я помню, наша встреча в то утро тем и закончилась. Мне совсем не хотелось запугивать девочку и дальше, поэтому я повернулась и пошла обратно через пустырь. По правде говоря, поведение девочки меня немного огорчило: в ту пору даже такие пустяки порождали во мне дурные предчувствия относительно материнства. Я твердила себе, что не стоит придавать этой встрече особого значения и что в любом случае для того, чтобы сдружиться с маленькой девочкой, в ближайшие дни представятся новые возможности. Но вышло так, что с Марико я заговорила только недели две спустя.

До того дня в сам домик я не заглядывала и слегка удивилась, когда Сатико пригласила меня войти. Я сразу почувствовала, что это неспроста: так оно и оказалось, я не ошиблась.

Внутри жилища было прибрано, но мне вспоминается неприкрытое его убожество: деревянные балки под потолком выглядели старыми и ненадежными, а в воздухе держался стойкий запах сырости. С фасада перегородка была широко раздвинута, чтобы с веранды мог проникать солнечный свет. Однако большая часть дома оставалась в тени.

Марико лежала в дальнем темном углу. Возле нее в полумраке что-то шевелилось: подойдя ближе, я увидела кошку, свернувшуюся на татами.

— Привет, Марико-сан, — сказала я. — Ты меня помнишь?

Марико, перестав гладить кошку, подняла на меня глаза.

— Мы с тобой недавно встречались, — продолжала я. — Не помнишь? У реки.

Девочка ничем не выразила, что меня узнает. Она еще немного на меня поглядела, а потом вновь принялась гладить кошку. За спиной я слышала, что Сатико готовит чай на открытой плите посреди комнаты. Я уже собралась к ней подойти, как вдруг Марико произнесла:

— У нее будут котята.

— Правда? Это замечательно.

— Хотите котенка?

— Очень мило с твоей стороны, Марико-сан. Посмотрим. Но я уверена, все они попадут в хорошие руки.

— А почему бы вам не взять котенка? — настаивала девочка. — Другая женщина сказала, что возьмет.

— Посмотрим, Марико-сан. А что это за женщина?

— Другая. Которая живет за рекой. Она сказала, что возьмет одного.

— Но мне кажется, что за рекой никто не живет, Марико-сан. Там только деревья, а дальше лес.

— Она сказала, что уведет меня к себе дом. Она живет за рекой. Но я с ней не пошла.

Я секунду смотрела на девочку, а потом меня осенило, и я рассмеялась.

— Но это же была я, Марико-сан. Ты разве не помнишь? Я предлагала тебе пойти ко мне, пока твоя мама ездила в город.

Марико снова на меня взглянула:

— Нет, не вы. Другая женщина. Которая живет за рекой. Она была здесь вчера вечером. Когда мамы не было.

— Вчера вечером? Когда твоей мамы не было?

— Она сказала, что уведет меня к себе в дом, но я с ней не пошла. Потому что было темно. Она сказала, мы можем взять с собой фонарь, — девочка показала на фонарь, висевший на стене, — но я с ней не пошла. Потому что было темно.

Сатико у меня за спиной поднялась с колен и смотрела на дочь. Марико замолчала, потом отвернулась и вновь стала гладить кошку.

— Пойдемте на веранду, — обратилась ко мне Сатико, держа в руках поднос с чайными принадлежностями. — Там прохладней.

Мы так и сделали, оставив Марико в углу. С веранды самой реки не было видно — только покатый склон, внизу которого темнела подмытая водой грязь. Сатико устроилась на подушечке и принялась разливать чай.

— Вокруг полно бродячих кошек, — заметила она. — Не очень-то я уверена насчет этих котят.

— Да, бездомных животных хоть отбавляй, — отозвалась я. — Просто стыд. А Марико нашла свою кошку где-то здесь?

— Нет, мы привезли ее с собой. Я бы предпочла ее оставить там, но Марико и слышать об этом не хотела.

— Прямо из Токио?

— О нет. Мы прожили в Нагасаки почти год. На другом конце города.

— Вот как? Я и не догадывалась. Вы жили там… с друзьями?

Сатико перестала разливать чай и посмотрела на меня, держа чайник обеими руками. В ее взгляде я уловила тот самый оттенок веселости, который заметила раньше.

— Боюсь, Эцуко, вы ошибаетесь, — ответила она, помедлив. Потом снова взялась за чай. — Мы жили у моего дяди.

— Поверьте, я просто…

— Нет, ничего. Не из-за чего смущаться, так ведь? — Сатико засмеялась и передала мне чашку. — Простите, Эцуко, я вовсе не собираюсь вас поддевать. У меня, собственно, к вам просьба. О небольшом одолжении. — Сатико стала наливать чай себе в чашку и сразу посерьезнела. Отставив чайник, она взглянула на меня: — Видите ли, Эцуко, некоторые мои планы пошли не так, как хотелось. В итоге сижу без денег. Много мне не нужно. Всего ничего.

— Я понимаю, — сказала я, понизив голос — Вам, должно быть, нелегко, ведь надо заботиться о Марико-сан.

— Эцуко, могу я обратиться к вам с просьбой?

Я наклонила голову и почти что прошептала:

— У меня есть немного сбережений, и я буду рада вам помочь.

К моему удивлению, Сатико громко рассмеялась:

— Вы очень добры ко мне. Но я и не собиралась просить у вас денег в долг. Я о другом думаю. О том, о чем вы на днях упомянули. У одной вашей подруги закусочная, где подают лапшу.

— У миссис Фудзивара?

— Вы сказали, будто ей может понадобиться помощница. Мне бы такая скромная работа очень подошла.

— Что ж, — нерешительно отозвалась я, — если хотите, я могу спросить.

— Это было бы замечательно. — Сатико бросила на меня взгляд. — Но вид у вас, Эцуко, какой-то неуверенный.

— Вовсе нет. Я спрошу ее, как только увижу. Но вот что хотелось бы знать, — я опять понизила голос, — кто будет присматривать днем за вашей дочкой?

— За Марико? Она сможет помогать в лапшевне. От нее тоже может быть польза.

— Не сомневаюсь. Но видите ли, я не знаю, как к этому отнесется миссис Фудзивара. И к тому же