перестаёт дышать. Огромная картонная голова за его спиной бездумно таращит в темноту выкаченные глаза. Пёс всё ближе. Он останавливается напротив потайной двери, принюхивается и скалит страшные клыки.  Сквозь изумрудный глазок видна его чудовищно увеличенная кристаллом пасть. Пёс протяжно с подвывом зевает, затем неохотно возвращается к хозяйке.

      – Мы ещё сюда вернёмся, – говорит девочка. – Он от нас всё равно не уйдёт.

      Правитель мешком опускается на пол. Ноги его уже не держат. Неожиданно над его головой громко каркает ворона, и перепуганный правитель лишается чувств.

      Над Изумрудным городом нависает недобрая тёмно-зелёная луна.

 Сцена четвёртая.

      На экране нечто расплывчатое, неопределённые фиолетовые разводы. Камера слегка отдаляется, изображение обретает резкость, и мы видим, несколько женских лиц, которые с любопытством пытаются что-то разглядеть сквозь стеклянную фиолетовую дверь. Все женщины очень часто мигают.

      Камера отдаляется, в кадр попадает зеркало, туалетный столик, полочки с мылом и шампунями… Наконец – просторная ванна. В ванне лежит связанная одноглазая старуха. Во рту у неё кляп. Старуха в ужасе вращает глазом, пытается что-то сказать, но у неё получается только мычание. Её худые ноги в фиолетовых чулках в ванну не поместились, они нелепо торчат вверх, выставляя на всеобщее обозрение аккуратные лиловые заплатки на пятках.

      Из-за фиолетовой портьеры появляется девочка. Следом за ней мигающая служанка выкатывает столик на колёсах, сплошь заставленный пузатыми бутылями.

      – Я думаю, госпожа, этого должно хватить, – говорит служанка.

      – Да, пожалуй, – соглашается девочка. – Спасибо, Фрегоза, ты свободна. Или желаешь посмотреть?

      – Если госпожа не против, – Фрегоза скромно опускает глазки и даже на время прекращает мигать.

      – Госпожа не против, – безразлично говорит девочка.

      Она деловито повязывает фиолетовый фартук, надевает перчатки и принимается за дело. Одну за другой она с осторожностью откупоривает бутыли и выливает в ванну их содержимое. Одну за другой. Неторопливо, аккуратно, до последней капли. Крупным планом сначала её сосредоточенные глаза, затем часто мигающие глаза служанки. Старая колдунья извивается, сучит ногами – спасенья нет.

     Останки колдуньи пузырятся, медленно растворяются. Девочка брезгливо зажимает нос пальчиками. Некоторое время в бурлящей жидкости видны кости скелета. Вскоре исчезают и они. К потолку всплывают клубы фиолетового дыма. На дне ванны что-то желтеет.

     Девочка большими щипцами вылавливает из кислоты золотой шлем с крылышками. Со шлема густо стекают жирные капли. Золото празднично сияет в свете свечей.

     – Ну вот, – с удовлетворением говорит девочка, любуясь шлемом. – А кто-то кричал, что мы его не найдём.

     – Вы очень умны, госпожа, – почтительно кланяется служанка. – Но почему шапка не растаяла вместе с колдуньей?

     – Золото в кислоте не растворяется, – поясняет девочка. – Нам в школе говорили. Я помню.

Сцена пятая

      Вновь Изумрудный дворец. Шумно, людно, масса придворных, носятся слуги, стражники у дверей скрестили копья. На всех зелёные очки. Торжественно открываются двери. Придворные чинно, с достоинством входят в тронный зал. Входя, все почтительно склоняют головы, затем занимают свои места.

      На троне сидит Гудвин Великий и Ужасный. Его надменное лицо неподвижно, только почти неразличимые за зелёными очками глаза внимательно всматриваются в лица придворных. Справа от трона, положив руки на рукоять церемониального топора, стоит высокий железный человек. Он тоже внимательно разглядывает входящих. Слева от трона на небольшой изящной скамеечке сидит девочка. Он  мило улыбается и поглаживает лежащего у её ног большого добермана. На добермане очков нет. Но в его глазах и без того то и дело загораются злые зелёные огоньки.

      Правитель едва заметно склоняет голову. Шум стихает.

     – Мы счастливы объявить своим подданным, что колдуньи Фиолетовой страны больше нет, – говорит Гудвин сдавленным голосом. Лицо его при этом не выражает абсолютно никаких эмоций. – Мы также счастливы объявить о том, что отныне Фиолетовой страной будет править наш железный друг.

      Железный человек ухмыляется и с лёгким скрипом кивает. По рядам придворных проносится ропот. Доберман настороженно поднимает голову и оскаливается. Ропот стихает.

     В двух шагах от трона стоит толстенький смотритель дворцовой умывальни. Это Руф Билан. Он мается, ему скучно, речь Гудвина сливается в его ушах в монотонное бурчание, в котором невозможно разобрать отдельные слова. Неожиданно его взгляд падает на руку правителя. Почему-то она в перчатке. Но что-то в ней не так. Руф Билан присматривается… У перчатки неестественно плоские пальцы. На лице смотрителя явно отражается смятение. Он поднимает взгляд, и камера показывает нам, куда он смотрит. Это лицо Великого и Ужасного. На какую-то долю секунды смотрителю кажется, что лицо ненастоящее! Руф Билан недоумённо трясёт головой и тайком вытирает вспотевший лоб. Ему дурно и душно.

     Длиннобородый солдат что-то почтительно спрашивает у правителя. Гудвин задумывается, медлит с ответом. Руф Билан в ужасе смотрит на его высокий лоб. Над очками сквозь кожу вдруг проступают острые кончики, и вот уже вся голова Гудвина топорщится длинными булавками и иголками. Издалека их почти не видно, но Руф Билан видит их очень хорошо. Некоторые иголки торчат даже из глаз! Руф Билан в ужасе пятится, не в силах отвести взгляд от нарисованного неживого лица.

       Камера уплывает за трон, за тяжёлые портьеры, и мы видим лежащее в углу неподвижное тело в зелёном фраке. Нелепый хохолок на лысой голове растрёпан и окровавлен. В остекленевших глазах отражаются фальшивые изумруды.

Сцена шестая и последняя

 Анонс второй серии.

      Голубая страна. Голубые домики с остроконечными крышами. Бескрайний лес. На отшибе стоит одинокая хижина. Камера облетает вокруг неё. Мы видим перекопанный огород, разбросанные тяпки и лопаты, следы от многочисленных костров. Камера вплывает в дверь и неторопливо показывает нам внутреннее убранство домика. Столы, лавки, полки – всё сделано с тщательно и с любовью.

      В тишине вдруг раздаётся слабый стон, ещё один. Пригвождённый оленьими рогами к стене, корчится окровавленный Урфин. Он пытается позвать на