нечем подтвердить, что он человек. Он снова превратился в первобытного пещерного жителя, бессильного против устрашающих сил природы.

...Телевизор продолжал работать. Обозреватель тыкал указкой в черную доску, исписанную неровными, неуклюжими буквами. "Дорогие зрители, просим вас сохранять спокойствие! Причины этого необычайного явления еще не установлены. Однако правительство срочно принимает все необходимые меры. Дорогие зрители! Мы обращаемся к вам! Необходимо восстановить утерянную культуру. Напрягите свою память. Ваша память - последняя надежда. Все, что вспомните, запишите на чем угодно - на стене, на столе, на вашей рубашке, на спине соседа...".

В Институте микроорганизмов меня уже поджидал ученый, о котором говорил мой шеф. Я удивился, увидев, что он ни капельки не подавлен, а наоборот, весело улыбается и потирает руки.

- Мне все ясно! - сказал он. - Это шалости одного вида бактерий.

- Ничего себе шалости!

А он уже тянул меня за рукав к микроскопу.

- Крайне интересная и крайне редкая бактерия. Ее привезли с Марса. Да, молодой человек, преинтереснейший вид, преинтереснейший - "сильцис майорис".

- Но... если эта бацилла так опасна, почему же сразу не приняли мер?

- Да что вы! Она совершенно безвредна. На человеческий организм совсем не действует. На Земле тысячи подобных ей бактерий, которые паразитируют на волокнах хлопчатобумажных тканей... Я думаю, она хорошо акклиматизировалась в наших условиях и смешалась с земными видами.

- Но как же такая невинная крошка вызвала это чудовищное бедствие?

- А-а, моя бацилла здесь не при чем! Это виноват искусственный вид.

- Что-о? Искусственный?! - я поперхнулся. - То есть вы хотите сказать, что кто-то нарочно... вывел?..

- Вот именно. Разумеется, это улучшенная порода. Так сказать, элита. Во-первых, эта бацилла размножается в двести раз быстрее, чем исходная одно деление за десятые доли секунды. Размножение происходит на поверхности бумаги, и как только бацилла делится, она тут же бумагу поедает. Очевидно, вся бумага земного шара была заражена спорами этой бактерии.

- Но кто же... Кому понадобилось выводить такой ужасный вид?

- Не знаю. Споры бациллы "сильцис майорис" хранятся в Институте космической биологии. Так что можете проверить по картотеке, кому их выдавали.

Никакой картотеки, разумеется, не было. Да что там картотека! Со стеклянных пробирок и ампул с культурами различных привезенных из космоса бактерий исчезли наклейки. Ученые были в ужасе. Невозможно было предвидеть, что еще может произойти. Обливаясь слезами, они сжигали ценнейшие экземпляры.

Я хватал всех подряд за полы белых халатов и спрашивал про "сильцис майорис".

- Бактерия не представляет особого интереса, так что брали ее мало. В основном лаборатории университетов. Вероятно, там строго соблюдали все правила предосторожности.

Я быстро записал названия лабораторий на манжете сорочки.

- Ах, да! - крикнули мне вдогонку, когда я уже был на пороге. - Однажды брали в лабораторию какой-то фирмы. Какая-то большая химическая фирма. Кажется, называется "КК" или что-то в этом роде...

И тут словно молния пронзила мой мозг! Так и есть! Все сходится! Я бросился к телефону и прежде всего позвонил к нам в экономический отдел. К счастью, тот репортер, который ездил в фирму "КК", уже вернулся: там никого не принимали. Я дал ему адрес Номуры и попросил немедленно мчаться туда. Ведь не кто иной, как Номура, вел исследовательские работы для фирмы "КК"...

Когда я приехал к Номуре, репортер экономического отдела уже ждал меня. Номура был очень бледен.

- Что ты наделал?! - я схватил его за рубашку. - Зачем тебе понадобилась эта мерзкая бактерия?!

- Это был несчастный случай, - задыхаясь, пролепетал Номура. - Я совсем не собирался выводить это страшилище... Они просили вывести такую бактерию, которая бы только чуть-чуть портила бумагу. И чтобы на нее не действовали обычные антибактериальные средства...

- А ты знал, зачем она им нужна?

- Н-нет... Я думал, для уничтожения макулатуры...

- Эх вы, ученые! - вмешался репортер. - Ничего-то вы не смыслите в жизни! Хочешь, я тебе разъясню, зачем им твоя бацилла? Все дело в пластмассовой бумаге. Компания "КК" совместно с одним крупным иностранным трестом разработала технологию производства этой бумаги. Но как они ни старались, ее себестоимость оставалась очень высокой. Да и качество ее не такое уж хорошее, если не считать водоупорности. А они затратили массу денег. Понятно? - репортер насмешливо посмотрел на Номуру.

- Понял, что ты наделал?! - я еще крепче вцепился в Номуру. - Открой глаза! Не то тебя заставят работать над новым видом чумы или над ядовитыми газами... Ведь за океаном десятки тысяч ученых уже работают над новым оружием для истребления человечества...

- Откуда же я знал? - Номура жалко хлопал глазами. - Разве я мог подумать, что получится такая жизнеспособная бактерия? Постой же... Я понял, в чем дело. Виновата установка для очистки воздуха! Там используется излучение кобальта-60, потому что это дешево.

- Ну и что?

- Да ведь на Марсе космическое излучение гораздо сильнее, чем на Земле. Значит, марсианские бактерии устойчивее против облучения, чем земные. Вот этого мы и не учли. Какая-то часть бактерий выжила и проникла за пределы лаборатории... А может быть, облучение вызвало мутацию, и появился новый, совершенно неизвестный вид, и... и...

- Можно как-нибудь уничтожить эту бактерию? - спросил репортер.

- Полное уничтожение "сильцис" невозможно, - заикаясь, сказал Номура. Даже чумные бактерии существуют в различных уголках земного тара, за пределами лабораторий. А эта бактерия чудовищно устойчива...

- Значит, ничего нельзя сделать?

- Да нет, пожалуй, я что-нибудь придумаю. Ведь никто не знает так хорошо эту бактерию, как я. Может быть, мне удастся создать бумагу, способную ей противостоять...

- Немедленно приступай к работе! - я, наконец, отпустил Номуру и подтолкнул его. - Если не добьешься успеха, мы выдадим тебя толпе. Так и знай!

Ну, вот... Вы дочитали до этого места? Пока вы читали, журнал не развалился, не рассыпался прахом? Что ж, очень хорошо. Хорошо и для меня и для вас. Думаю, вы догадались, что Номуре кое-что удалось. Он начал пропитывать бумажную массу каким-то раствором, чтобы защитить ее от "сильцис майорис". Сначала бедная бумага жила всего два часа, потом шесть. И вот, наконец, он добился трехсот часов. Удастся ли вернуть бумаге ее былую долговечность - еще неизвестно...

Ох, как я волновался, когда снова взял в руки чистые белые листы! Прямо весь дрожал. Писать! Ну, еще бы, я ведь газетчик. А о чем писать - это же само собой разумеется. О самой грандиозной сенсации - истории этой катастрофы!

Ну, вот. Теперь я подошел к