единство наших душ, к чему я, собственно говоря, и стремился.
Искренне. Станислав Гагарин. 30 марта 1993 года в 11 часов утра. На Власихе.
Post scriptum. Когда работа над «Вечным Жидом» была в разгаре, в телефонном разговоре с Анатолием Гагариным я попросил сына прислать мне собственные философские соображения по категории зла. Включу, мол, в роман с непременной ссылкой на твоё авторство, о взглядах твоих узнают тысячи моих читателей. Ждал я эти о т к р о в е н и я до последнего. И когда дописывал роман, пришло из Екатеринбурга письмо. Рассказывая о житейских невзгодах, о борьбе за кусок хлеба, сын заканчивал письмо так: «Спасает философия. Вечные экзистенциальные вопросы, перед лицом которых все эти суета и чехарда, бледнеют, чухнут, вянут. Да, мы суетимся и прыгаем, но, думаю, существо наше, экзистенция остаётся нетронутой. Ибо непознаваема и таинственна, и дарует нам некие встречи с собственными гранями, бесчисленными и зеркальными… Это я навеялся книгой об экзистенциальном, которую сейчас пишу. В общем, dum spiro, spero!» Последняя фраза переводится с латыни так: пока дышу — надеюсь. Вот и я, поддерживающий духовную позицию сына, надеюсь, что до того как мы с Галиной Поповой сдадим сию рукопись в набор, Анатолий пришлет собственное видение категории Зла. Для твоей же пользы придумана сия затея, поросенок!
В последний раз перед сдачей в набор я закончил править рукопись «Вечного Жида» ровно в полночь с 29 на 30 апреля 1993 года. С Рифейских гор пока ответа не дождался…
Искренне. Станислав Гагарин. 30 марта 1993 года в 11 часов утра. На Власихе.
Post scriptum. Когда работа над «Вечным Жидом» была в разгаре, в телефонном разговоре с Анатолием Гагариным я попросил сына прислать мне собственные философские соображения по категории зла. Включу, мол, в роман с непременной ссылкой на твоё авторство, о взглядах твоих узнают тысячи моих читателей. Ждал я эти о т к р о в е н и я до последнего. И когда дописывал роман, пришло из Екатеринбурга письмо. Рассказывая о житейских невзгодах, о борьбе за кусок хлеба, сын заканчивал письмо так: «Спасает философия. Вечные экзистенциальные вопросы, перед лицом которых все эти суета и чехарда, бледнеют, чухнут, вянут. Да, мы суетимся и прыгаем, но, думаю, существо наше, экзистенция остаётся нетронутой. Ибо непознаваема и таинственна, и дарует нам некие встречи с собственными гранями, бесчисленными и зеркальными… Это я навеялся книгой об экзистенциальном, которую сейчас пишу. В общем, dum spiro, spero!» Последняя фраза переводится с латыни так: пока дышу — надеюсь. Вот и я, поддерживающий духовную позицию сына, надеюсь, что до того как мы с Галиной Поповой сдадим сию рукопись в набор, Анатолий пришлет собственное видение категории Зла. Для твоей же пользы придумана сия затея, поросенок!
Утро 10 апреля 1993 года,в субботу.
В последний раз перед сдачей в набор я закончил править рукопись «Вечного Жида» ровно в полночь с 29 на 30 апреля 1993 года. С Рифейских гор пока ответа не дождался…