Уродства она не нашла, но, следуя методике Брайля, продолжала читать черты своего лица.

Лицо узкое, овальное, скулы высокие, выступают, может быть, несколько больше, чем следует, брови широкие и неухоженные. Нос маленький, ресницы подведены тушью, тушь наложена неровно и неумелой рукой. Может быть, она терла глаза и тушь прилипла к одним ресницам, отстав от других? Может быть, она плакала?

Джейн повернула голову и деревянной походкой вышла из парка. Не обращая внимания на красный свет и уличное движение, она кинулась к банку на углу Бикон-стрит. Она забарабанила в стеклянную дверь, привлекая внимание менеджера — преждевременно облысевшего молодого человека, — голова которого, казалось, была слишком мала для остального туловища. Она заключила, что он менеджер из того, что на нем были костюм и галстук и он являлся единственным мужчиной в помещении, где было полно женщин.

— Я прошу прощения, — вежливо сказал он ей, приоткрыв дверь ровно настолько, чтобы просунуть в образовавшуюся щель кончик своего длинного носа, — но уже пятый час, а мы закрываем в три.

— Может быть, вы знаете, кто я? — в отчаянии спросила она, удивившись вопросу, который она не хотела задавать.

По тому, как мужчина нахмурил брови, стало ясно, что он расценил ее вопрос, как требование особого к себе отношения.

— Мне действительно жаль, — произнес он, и в его голосе явно послышался металл. — Я думаю, что если вы придете завтра, то мы сможем уделить вам внимание. — Он улыбнулся, упрямая складка вокруг его губ ясно говорила, что дискуссия окончена, и он направился к своей конторке.

Джейн осталась по эту сторону стеклянной двери, она стояла, уставившись на кассирш до тех пор, пока те не начали перешептываться. Может, они знали, кто она? Если это было и так, то скоро они потеряли к ней интерес и, понукаемые шефом, который при этом бешено жестикулировал, вернулись к компьютерам и балансовым ведомостям, совершенно забыв о самом факте существования Джейн. А в самом деле, существовала ли она?

Повздыхав, она побрела вдоль Бикон-стрит по направлению к Ривер-стрит, назад к вымощенной брусчаткой улице, на которой стояли частные кирпичные и маленькие многоквартирные дома, к тому месту, уйдя с которого, она внезапно и окончательно потеряла себя. Может быть, она жила в одном из этих домов девятнадцатого века? Было ли у нее достаточно денег для выплаты залоговой стоимости и ренты? Задумывалась ли она когда-нибудь о деньгах? Была ли она состоятельной женщиной? Зарабатывала ли она себе на жизнь сама или это делали другие? Может быть, она не жила в этих домах, а убирала в них?

Нет, для уборщицы она слишком хорошо одета, а руки, хотя и грязные, слишком мягки и не имеют мозолей, какие бывают у людей, занятых физическим трудом. Может быть, она не убирала в этих домах, а продавала их и именно поэтому оказалась в этой части города. Может быть, она пришла на встречу с клиентом, показать ему недавно отремонтированный дом и должна была… Была должна — что? Может, ей на голову упал кирпич и отшиб память? Джейн быстро ощупала голову в поисках шишки; шишки не было, зато она обнаружила, что заколка расстегнулась и волосы в беспорядке рассыпались по плечам.

Она свернула на Маунт-Вернон, потом на Седар-стрит, страстно надеясь, что какая-нибудь деталь уличного ландшафта пробудит в ней ассоциации, которые вернут память. Но обсаженные деревьями улицы оставались немы. Она вернулась на Ривер и пошла по Набережной; солнце скрылось за большой серой тучей и ей стало холодно, хотя температура воздуха не снизилась. Она вспомнила, что зима была необычайно мягкой и синоптики предсказывали жаркое лето. Они называли это парниковым эффектом. Парник. Дом зелени. Гринхаус. Гринпис. Кислотный дождь. Берегите себя от кислотных дождей. Берегите от кислотных дождей джунгли. Берегите китов. Берегите воду — принимайте душ в компании.

Внезапно она почувствовала безмерную, колоссальную усталость. Ступни болели, большой палец на правой ноге совершенно онемел. В животе началось болезненное урчание. Кстати, когда она в последний раз ела? А были ли у нее любимые блюда? Умела ли она готовить? Может, она придерживалась какой-нибудь дурацкой диеты, вредно повлиявшей на ее мозг? Или, может, она принимала наркотики? Или алкоголь? Она была пьяна? А вообще, она часто бывала пьяной? Как бы ей узнать, была она пьяной или нет? Она прикрыла глаза рукой, чтобы пульсирующая головная боль подтвердила, что у нее похмелье. Так делал Рэй Милланд в «Потерянном уикэнде», — подумала она, попутно ужаснувшись тому, что помнит Рэя Милланда; сколько же ей может быть лет — ведь это такая древность!

— Помогите мне, — шептала она, закрыв лицо руками. — Кто-нибудь, помогите же мне.

Она машинально посмотрела на левое запястье — узнать, который час. Оказалось, что уже почти пять. Она бродит по городу уже больше часа и до сих пор не увидела ничего такого, что дало бы ключ к разгадке головоломки, кем она может быть. Джейн не увидела ничего знакомого. Ее тоже никто не узнавал.

Она пришла в себя на Чарльз-стрит. На этой улице было калейдоскопическое скопление торговых точек — от продуктовых лавок до магазинов ювелирных изделий и антиквариата. На этой улице можно было купить все: от скобяных изделий до предметов высокого искусства. Не сюда ли она шла купить молоко и яйца?

Какой-то мужчина прошел мимо и улыбнулся, но это был не признак узнавания, а просто приветствие, которое одна усталая душа посылает другой в конце трудного дня. Джейн нестерпимо захотелось схватить мужчину за плечо и спросить, не знает ли он ее, а если потребуется, вытрясти из него это признание. Но она не успела ничего сделать, мужчина прошел мимо и момент был упущен. Кроме того, не могла же она приставать на улице к незнакомым мужчинам. Кто-нибудь из них позвонит в полицию, и ее заберут в участок. Еще одна сумасшедшая баба хочет найти себя!

Так вот оно что! Она же сумасшедшая! Может, она только что сбежала из психушки? А может быть, из тюрьмы? Может, она в бегах? Она посмеялась над своей склонностью к театральным эффектам. Если бы она не была сумасшедшей до того, как все это началось, то этот кошмар уже давно бы кончился. Но все же интересно, кончится он когда-нибудь?

Она рывком открыла дверь маленького магазинчика и вошла внутрь. Если она жила где-то по соседству, то, скорее всего, частенько захаживала в этот магазин. По меньшей мере, она надеялась, что бывала в магазине достаточно часто для того, чтобы ее запомнили работающие здесь продавцы. Она медленно прошла к прилавку по проходу между стеллажами с консервными банками.

Хозяин, молодой человек с прической «конский хвост», неровными