единиц, составлявших двадцать процентов мирового тоннажа): его вскоре пришлось топить «волкам» Деница. Другая часть осталась в Норвегии, служила верой и правдой немцам, и ее пришлось пускать на дно уже советским подводникам.

На другой день после благополучного прибытия в Альбион норвежское правительство, громогласно заявившее о своей готовности продолжать борьбу, приказало частям и группам солдат прекратить организованное вооруженное сопротивление германским войскам, прибавив, однако, что борьба с оккупантами будет продолжена.

По всему выходило, что приказ сопротивляться и стоять до последнего понадобился непобежденному королю Хокону и его правительству лишь для того, чтобы обеспечить себе безопасную эвакуацию из страны.

Фюрер сдержал свой гнев и проявил известный политический такт, не став форсировать политические события. В соответствии с его Указом об исполнении полномочий по управлению в Норвегии от 24 апреля 1940 г., он назначил блюстителем германских имперских интересов Й. Тербовена, в компетенцию которого входило осуществление высшей правительственной власти в гражданской сфере. Помимо этого тот наделялся полномочиями издавать соответствующие правовые нормы. Имперский комиссариат, создавший управление по надзору за норвежской администрацией, действовал и после 1 февраля 1942 г., когда Тербовен предложил Квислингу пост министра-президента Норвегии.

Выступая перед членами нового правительства, Тербовен пообещал, что будет соблюдать Конституцию страны и даже объявил амнистию всем беженцам, уехавшим из страны за время оккупации. После такого выступления даже многие евреи поверили словам рейхскомиссара и вернулись из Швеции в Норвегию.

В стране были оставлены в силе норвежские законы, конституция, местная администрация. Легально действовали все политические партии. Органом сотрудничества правящих кругов страны с оккупационными властями стал Административный совет из умеренных коллаборационистов, заручившихся, кстати говоря, согласием короля и его правительства.

Правда, уже 25 сентября 1940 г. Тербовен выступил по норвежскому радио с изложением новой политики немецких властей в Норвегии, в соответствии с которой король был объявлен лишенным престола, запрещались все политические партии, кроме партии Квислинга, парламент и Административный совет распускались; газеты, издававшиеся политическими партиями, были закрыты. С одобрения оккупантов сторонники норвежского «фюрера» В. Квислинга заняли официальные руководящие посты в управлении и общественных организациях.

Поскольку имя «Квислинг» стало ПОНЯТИЕМ, то уделим ему пару слов.

2. Из России — с любовью (и даже с двумя)

Квислинг не был самым радикальным национал-социалистом (с ударением на «национал»). В королевстве были нацлидеры и покруче (в смысле радикализма), но немцы сделали ставку именно на него, чтобы не раздражать невозмутимых норвежцев совсем уж безбашенными и откровенными отморозками. Он родился в 1887 году в семье пастора — крупнейшего демонолога Норвегии, автора «классического» труда «Души ангелов». Выходец из древнего норвежского рода, Квислинг-младший получил военное образование и дослужился до майора. В апреле-декабре 1918-го служил военным атташе в Петрограде. Вместе с Фритьофом Нансеном он работал в Советском Союзе во время голода в 1920-е годы. В 1931-33-м занимал должность военного министра (от Аграрной партии). Однако всерьез его на этом посту никто не воспринимал, что повергало Квислинга в немалую печаль. Для него «придерживали» некоторое время престижную должность в норвежском генштабе, но и там что-то не срослось. Норвежской элите, ориентировавшейся на Англию, этот германофил был попросту не нужен, что обрекало амбициозного политика играть роль сущего отщепенца (маргинала). Это было для него тем более обидно, что сам он, безо всякого сомнения, относился к числу элитариев.

В 1930 году Квислинг выпустил книгу «Россия и мы», в которой заявил о себе как лютый антисоветчик. 17 мая 1933 года, в день Конституции Норвегии, при помощи своих немецких товарищей Квислинг основал партию «Национальное согласие» (норв. Nasjonal Samling), получив членский билет партии под № 1. Сам Квислинг занимал в партии должность вождя (норв. Fłrer — фёрер). Политический успех партии был относительным: на выборах 1933 года, через три месяца после основания партии, она набрала около 28 тысяч голосов. На следующих выборах 1936 года фашистская партия, которая пропагандировала прогерманскую и антисемитскую политику, набрала около 50 тысяч голосов.

Квислинг был дважды женат и оба раза на русских женщинах, что характеризовало его как последовательного и верного единожды избранным принципам политика и человека. Правду сказать, во время пребывания в России он обзавелся не одной, а двумя женами, став двоеженцем. Жен он привозил из поездок в Россию. Первую — 17-летнюю Александру Воронину — из первой поездки, а Марию Пасечникову — из второй. Дело кончилось тем, что Александру сплавили во Францию.

Мария Пасечникова дожила до глубокой старости, оставаясь верной идеям своего мужа и германского фюрера, портреты которых висели у нее на стенке вплоть до самой ее кончины, последовавшей в 1980 году; она тоже не могла поступаться своими принципами и оставила свои мемуары.

После возвращения из СССР Квислинг едва не закрутил роман с «коммунизмом», сблизившись зимой 1925 года (на непродолжительное время) с руководством Норвежской рабочей (НРП), входившей, кстати, до 1923 года в Коминтерн, и Коммунистической партий, предложив им создать свои вооруженные отряды. Неясно было, впрочем, в какой мере данное предложение было выражением его политических убеждений, тем более что впоследствии Квислинг упорно отрицал, что был сторонником в той или иной форме марксистской революции в Норвегии.

В дальнейшем Квислинг громогласно и на всех углах провозглашал, что главным противником Норвегии являются коммунизм и СССР. Или наоборот: СССР и коммунизм.

В целом же весьма расплывчатые идеи лидера норвежских нацистов можно было бы характеризовать в качестве социально-консервативных и националистических. Социалистическими они были, скорее, по видимости. Сам же лидер оставался, в сущности, приверженцем идеи корпоративного государства, власть в котором формировалась бы «сверху вниз».

Наибольшую поддержку его идеям оказали крестьяне, разорявшиеся в условиях проводимой властями проанглийской экономической политики, а также радикальная националистически настроенная интеллигенция.

Впрочем, единого представления о национализме в норвежском обществе не