Саламандры миновали медленно открывающиеся ворота и вступили в Скалу Милосердия.
— Победа при Афиуме будет достигнута лишь упорством, смелостью и непобедимой артиллерией нашего бессмертного Императора! — вещал лорд-комиссар в тот момент, когда Саламандры вошли в обширный зал крепости. Дак-ир заметил остатки вычурных фонтанов, колонн и мозаики, превращенных имперской военной машиной в груды щебня. Зал был огромен, что позволило имперскому чиновнику одновременно обратиться почти к десяти тысячам человек. Полевая форма собравшихся носила следы недавнего сражения. Сержанты, капралы, рядовые, даже раненые и нестроевики были вызваны, дабы выслушать вдохновляющую речь комиссара и его блистательный план грядущей кампании. К чести комиссара, он почти не дрогнул, когда в громадное помещение вступили Астартес, и продолжал разоряться перед рядами воинов Фаланги. Те, однако, проявили намного больше почтения, заметив появившихся среди них императорских Ангелов Смерти. Войдя в зал, Огнерожденные сняли шлемы, явив ониксово-черную кожу и багровые глаза, тускло светящиеся в полумраке. Наряду с почтением при виде Саламандр некоторые из гвардейцев выдали охвативший их страх. Дак-ир заметил тонкую улыбку Цу-гана, который явно наслаждался человеческим испугом. — Эффективен, как болт или меч, — поговаривал старый магистр Зен-де, когда они были еще новобранцами. К сожалению, Цу-ган использовал эту тактику с чрезмерной готовностью, в том числе и против своих. — Полковник Тенч мертв, — бесстрастно объявил комиссар. — Ему не хватало решимости и целеустремленности, которых требует от нас Император. Оставленному им наследию попустительства и трусости положен конец. При последних словах штурмовики комиссара, облаченные в черные доспехи, подозрительно оглядели стоящих в первых рядах солдат — как будто выискивали тех, кто осмелится обвинить их повелителя в клевете. Голос комиссара был многократно усилен громкоговорителем и эхом раскатывался по внутреннему двору, доносясь до каждого из присутствующих. Небольшая группка офицеров Фаланги — все, что осталось от командного состава, — выстроилась рядом с имперским чиновником и бросала в толпу угрюмые взгляды. Такова воля Императора — нравится или нет, они обязаны подчиняться. — И каждому, кто считает иначе, стоит получше всмотреться в кровавые поля за Скалой Милосердия — потому что это судьба, ожидающая тех, кому не хватает смелости совершить назначенное. Комиссар пристально оглядел собравшихся, словно ждал возражений. Не дождавшись, он продолжил: — Я беру командование на себя. Вся артиллерия должна немедленно вернуться на передовую. Пехоте разбиться повзводно и подготовиться к выступлению. Командиры отчитываются лично передо мной в стратегиуме. Фаланга выступает этой ночью! Последний пункт он подчеркнул взмахом кулака. На несколько секунд воцарилась тишина, а затем из толпы послышался одинокий голос: — Но сегодня Адова Ночь. Как почуявший добычу хищник, комиссар крутанулся на месте, пытаясь найти источник голоса. — Кто это сказал? — требовательно спросил он, подходя к краю трибуны, с которой произносил свою речь. — Назовите себя. — В темноте таятся ужасные существа, существа не из этого мира. Я видел их! Вокруг отчаянно жестикулирующего солдата образовалась пустота, но он продолжал истерически выкрикивать: — Они забрали сержанта Харвера, забрали его! Призраки! Взяли и утащили человека под землю! Они забра… Грохот выстрела комиссарского болт-пистолета оборвал солдата на полуслове. Кровь и мозги обрызгали пехотинцев, оказавшихся рядом с обезглавленным человеком. Снова стало тихо. Дак-ир окаменел при виде столь бессмысленного убийства. Он почти уже шагнул вперед, чтобы высказать все, что думает, но Пириил предостерегающе вытянул руку и остановил брата. Космодесантник неохотно отступил. — Я не собираюсь терпеть эту болтовню о призраках и ночных тенях, — объявил комиссар, засовывая все еще дымящийся пистолет в кобуру. — Наши враги состоят из плоти и крови. Они засели в Афиуме — но, когда мы возьмем город, нам будет открыта дорога ко всему континенту. Лорд-губернатор этого мира пал от руки тех, кому доверял. Отделение от Империума равнозначно объявлению войны. Этот мятеж будет подавлен, и свет имперского единства вновь осенит Вапорис. А теперь готовьтесь к сражению. Комиссар брезгливо покосился на безголовый труп застреленного им солдата. — И, кто-нибудь, уберите эту падаль. — Он полностью деморализует своих людей, — прошипел Дак-ир. Голос его дрожал от ярости. Два пехотинца потащили убитого прочь. На его окровавленной куртке была метка с именем: Босток. — Это не наше дело, — пробормотал брат Пириил, пристально глядя на направлявшегося к ним комиссара. — Но настроение у людей и правда паршивое, брат библиарий, — заметил Бак-ен, всматриваясь в неровные ряды солдат, которых гнали к выходу сержанты. — Что-то их напугало, — буркнул Цу-ган, руководствуясь, впрочем, не заботой о гвардейцах, а презрением к проявленной ими слабости. Пириил шагнул вперед, чтобы поприветствовать комиссара, который спустился к Саламандрам со своей трибуны. — Милорд Астартес, — произнес тот с уважением, склоняясь перед библиарием. — Я комиссар Лот. Приглашаю вас и ваших офицеров пройти со мной в стратегиум, где я смогу проинформировать вас о тактической ситуации на Вапорисе. Лот уже собирался идти, уверенный, что однозначно продемонстрировал, кто здесь главный, когда его остановил звенящий псайкерской силой голос Пириила: — В этом нет необходимости, комиссар. Лота это не впечатлило. Оглянувшись, комиссар вопросительно уставился на библиария. Тот охотно удовлетворил его любопытство: — Нам известны наши приказы и тактическая диспозиция предстоящей баталии. Ослабьте щит, доставьте нас как можно ближе к генератору, чтобы мы могли высадить диверсионную команду, а остальное предоставьте нам. — Я… то есть я хотел сказать — очень хорошо. Но разве вам не… Пириил оборвал его: — Тем не менее у меня есть вопросы. Этот человек — тот солдат, которого вы казнили, — что он подразумевал, говоря о «призраках», и что такое «Адова Ночь»? Лот пренебрежительно фыркнул: — Суеверия и паника. Этим людям уже давно не хватало дисциплины. Он собирался на этом и закончить, но Пириил жестом выразил желание узнать больше. Комиссар неохотно продолжил: — Слухи и сфабрикованные отчеты о предыдущей ночной атаке, когда люди якобы бесследно исчезали под землей, а по полю битвы
— Победа при Афиуме будет достигнута лишь упорством, смелостью и непобедимой артиллерией нашего бессмертного Императора! — вещал лорд-комиссар в тот момент, когда Саламандры вошли в обширный зал крепости. Дак-ир заметил остатки вычурных фонтанов, колонн и мозаики, превращенных имперской военной машиной в груды щебня. Зал был огромен, что позволило имперскому чиновнику одновременно обратиться почти к десяти тысячам человек. Полевая форма собравшихся носила следы недавнего сражения. Сержанты, капралы, рядовые, даже раненые и нестроевики были вызваны, дабы выслушать вдохновляющую речь комиссара и его блистательный план грядущей кампании. К чести комиссара, он почти не дрогнул, когда в громадное помещение вступили Астартес, и продолжал разоряться перед рядами воинов Фаланги. Те, однако, проявили намного больше почтения, заметив появившихся среди них императорских Ангелов Смерти. Войдя в зал, Огнерожденные сняли шлемы, явив ониксово-черную кожу и багровые глаза, тускло светящиеся в полумраке. Наряду с почтением при виде Саламандр некоторые из гвардейцев выдали охвативший их страх. Дак-ир заметил тонкую улыбку Цу-гана, который явно наслаждался человеческим испугом. — Эффективен, как болт или меч, — поговаривал старый магистр Зен-де, когда они были еще новобранцами. К сожалению, Цу-ган использовал эту тактику с чрезмерной готовностью, в том числе и против своих. — Полковник Тенч мертв, — бесстрастно объявил комиссар. — Ему не хватало решимости и целеустремленности, которых требует от нас Император. Оставленному им наследию попустительства и трусости положен конец. При последних словах штурмовики комиссара, облаченные в черные доспехи, подозрительно оглядели стоящих в первых рядах солдат — как будто выискивали тех, кто осмелится обвинить их повелителя в клевете. Голос комиссара был многократно усилен громкоговорителем и эхом раскатывался по внутреннему двору, доносясь до каждого из присутствующих. Небольшая группка офицеров Фаланги — все, что осталось от командного состава, — выстроилась рядом с имперским чиновником и бросала в толпу угрюмые взгляды. Такова воля Императора — нравится или нет, они обязаны подчиняться. — И каждому, кто считает иначе, стоит получше всмотреться в кровавые поля за Скалой Милосердия — потому что это судьба, ожидающая тех, кому не хватает смелости совершить назначенное. Комиссар пристально оглядел собравшихся, словно ждал возражений. Не дождавшись, он продолжил: — Я беру командование на себя. Вся артиллерия должна немедленно вернуться на передовую. Пехоте разбиться повзводно и подготовиться к выступлению. Командиры отчитываются лично передо мной в стратегиуме. Фаланга выступает этой ночью! Последний пункт он подчеркнул взмахом кулака. На несколько секунд воцарилась тишина, а затем из толпы послышался одинокий голос: — Но сегодня Адова Ночь. Как почуявший добычу хищник, комиссар крутанулся на месте, пытаясь найти источник голоса. — Кто это сказал? — требовательно спросил он, подходя к краю трибуны, с которой произносил свою речь. — Назовите себя. — В темноте таятся ужасные существа, существа не из этого мира. Я видел их! Вокруг отчаянно жестикулирующего солдата образовалась пустота, но он продолжал истерически выкрикивать: — Они забрали сержанта Харвера, забрали его! Призраки! Взяли и утащили человека под землю! Они забра… Грохот выстрела комиссарского болт-пистолета оборвал солдата на полуслове. Кровь и мозги обрызгали пехотинцев, оказавшихся рядом с обезглавленным человеком. Снова стало тихо. Дак-ир окаменел при виде столь бессмысленного убийства. Он почти уже шагнул вперед, чтобы высказать все, что думает, но Пириил предостерегающе вытянул руку и остановил брата. Космодесантник неохотно отступил. — Я не собираюсь терпеть эту болтовню о призраках и ночных тенях, — объявил комиссар, засовывая все еще дымящийся пистолет в кобуру. — Наши враги состоят из плоти и крови. Они засели в Афиуме — но, когда мы возьмем город, нам будет открыта дорога ко всему континенту. Лорд-губернатор этого мира пал от руки тех, кому доверял. Отделение от Империума равнозначно объявлению войны. Этот мятеж будет подавлен, и свет имперского единства вновь осенит Вапорис. А теперь готовьтесь к сражению. Комиссар брезгливо покосился на безголовый труп застреленного им солдата. — И, кто-нибудь, уберите эту падаль. — Он полностью деморализует своих людей, — прошипел Дак-ир. Голос его дрожал от ярости. Два пехотинца потащили убитого прочь. На его окровавленной куртке была метка с именем: Босток. — Это не наше дело, — пробормотал брат Пириил, пристально глядя на направлявшегося к ним комиссара. — Но настроение у людей и правда паршивое, брат библиарий, — заметил Бак-ен, всматриваясь в неровные ряды солдат, которых гнали к выходу сержанты. — Что-то их напугало, — буркнул Цу-ган, руководствуясь, впрочем, не заботой о гвардейцах, а презрением к проявленной ими слабости. Пириил шагнул вперед, чтобы поприветствовать комиссара, который спустился к Саламандрам со своей трибуны. — Милорд Астартес, — произнес тот с уважением, склоняясь перед библиарием. — Я комиссар Лот. Приглашаю вас и ваших офицеров пройти со мной в стратегиум, где я смогу проинформировать вас о тактической ситуации на Вапорисе. Лот уже собирался идти, уверенный, что однозначно продемонстрировал, кто здесь главный, когда его остановил звенящий псайкерской силой голос Пириила: — В этом нет необходимости, комиссар. Лота это не впечатлило. Оглянувшись, комиссар вопросительно уставился на библиария. Тот охотно удовлетворил его любопытство: — Нам известны наши приказы и тактическая диспозиция предстоящей баталии. Ослабьте щит, доставьте нас как можно ближе к генератору, чтобы мы могли высадить диверсионную команду, а остальное предоставьте нам. — Я… то есть я хотел сказать — очень хорошо. Но разве вам не… Пириил оборвал его: — Тем не менее у меня есть вопросы. Этот человек — тот солдат, которого вы казнили, — что он подразумевал, говоря о «призраках», и что такое «Адова Ночь»? Лот пренебрежительно фыркнул: — Суеверия и паника. Этим людям уже давно не хватало дисциплины. Он собирался на этом и закончить, но Пириил жестом выразил желание узнать больше. Комиссар неохотно продолжил: — Слухи и сфабрикованные отчеты о предыдущей ночной атаке, когда люди якобы бесследно исчезали под землей, а по полю битвы