- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (16) »
Эмиль Брагинский, Эльдар Рязанов Убийство в библиотеке
Телефонный звонок разбудил следователя Ячменева ровно в полночь. Если бы телефонный звонок не разбудил следователя, то разговор бы не состоялся и было бы очень трудно начать это печальное повествование. — Ячменев, это ты? — Кто говорит? — Это говорит убийца! — спокойно сообщил незнакомый голос. — Неостроумно! — обозлился Ячменев, положил трубку на рычаг и перевернулся на другой бок. Телефон стоял у него на столике возле постели, чтобы следователя была удобно будить. Однако нахал не поленился позвонить второй раз. — Ты чего трубку швыряешь? — строго спросил он. — Кто это? — тупо повторил Ячменев. — Вообще-то я привидение, но ты же марксист и в это не поверишь! — Кого же ты убило, привидение? — спросонья спросил Георгий Борисович Ячменев. — Кого надо! Труп рядом валяется. И звоню я тебе из библиотеки, из Академии школьных наук, где я все это и совершил! — Кто же этот несчастный? — окончательно проснулся следователь. Неизвестный охотно ответил: — Академик Зубарев! — Сергей Иванович? — переспросил Ячменев. — Тот самый? — Тот самый! — Почему же ты убил гордость нашей науки? — Ячменев пытался определить по голосу, кто из приятелей безобразничает. Ответ был неожиданным: — За беспринципность! Чтоб другим неповадно было! Следователь засмеялся. — Не вижу в этом ничего смешного! — рассердился таинственный собеседник. — И звоню я тебе, чтоб ты не совал свой любопытный нос в это кровавое дело! Иначе и тебе не поздоровится! — Высказался? — Ячменев по-прежнему был убежден, что его разыгрывают. — Может быть, ты для порядка на зовешь, наконец, и свою фамилию? В ответ раздался жуткий смех. — Надоел ты мне! — Ячменев не испугался и хотел было положить трубку, но в этот момент услышал игривый женский голос: — Георгий, распорядись, чтобы убрали покойника! Он нам опротивел! — Дайте поспать! — взмолился Георгий Борисович. — Мне ведь с утра на работу! Будьте людьми! — Мы не можем стать людьми, мы привидения! Тут Ячменев не выдержал, разъединил телефон и накрыл голову подушкой. Но уснуть ему не удалось, Не потому, что его растревожил нелепый ночной разговор. О нем он больше не вспоминал. У Ячменева была единственная дочь в возрасте 19 лет. Этой причины вполне хватало, чтобы страдать хронической бессонницей. Как многие сверстницы, дочь Ячменева вздумала выйти замуж, и это не радовало отца. Мысль о том, что какой-то чужой человек станет для дочери важнее родителей, поселится в доме и станет бриться его, Ячменева, электрической бритвой, потом забывая, конечно, выдувать из нее остатки своих волос, приводила Ячменева в бешенство. — Но почему он будет бриться твоей бритвой? — мысленно слышал он возражающий голос жены, которая на самом деле мирно спала на соседней кровати. — У него есть своя бритва! — Дело не в бритве, а в принципе! — спорил Ячменев. — Я вообще не хочу, чтобы дочь выходила замуж! Пусть сначала кончит институт! — Но они любят друг друга… — А если они завтра перестанут любить друг друга?… Мысленный диалог с женой прервал очередной телефонный звонок. Следователь взглянул на часы. Было четыре часа утра. — Георгий Борисович! — услышал он взволнованный голос своего помощника Зиновия Фомина. — Произошло очередное преступление! — Убийство! — поморщился Ячменев. — В библиотеке обнаружен труп мужчины! — докладывал Фомин. — Академика Зубарева, — продолжал следователь, думая о том, что современные браки, к сожалению, легко рушатся. — Откуда вы все знаете? — Фомин никогда не уста вал поражаться гениальности начальника, то есть был гениальным подчиненным. — Я дежурю по городу, и мне только что позвонила комендантша академии. — А мне звонили убийцы еще четыре часа назад! — Ячменев спустил ноги с кровати и на ощупь нашел шлепанцы. — Сейчас я приеду! — пообещал он, ухитряясь надеть рубаху, не выпуская из рук телефонной трубки.
— Они, конечно, не назвались? — огорченно спросил Фомин. — Отчего же, — с усмешкой возразил следователь. — Они назвались привидениями. — Понятно! — смышленный помощник с ходу попытался выдвинуть первую версию: — Наверно, убивали, завернувшись в белые простыни. Надеялись, что суеверные люди примут их за призраков! — Зиновий, не надо, — попросил Ячменев. — Пожалуйста, пришлите за мной машину! — Нету машины! — огорченно сообщил Фомин. — Она в Болшево ушла. Там ларек ограбили! — Можно ли сравнить грабеж с убийством? — уже влезал в брюки. — К сожалению, ограбили раньше, чем убили! — Зиновию было жаль начальника, но он ничем не мог ему помочь. — Вызовите но талону такси! — Конец месяца. Талоны кончились! — отнял последнюю надежду Фомин. — Придется вам самому ловить машину! — Бухгалтерия расход не примет! — вздохнул Ячменев. — Ладно, сейчас я приеду! Он направился на кухню и сварил кофе. Кофе — национальный напиток следователей, он придает им бодрость и настраивает их на детективный лад. Георгий Борисович Ячменев был достойным коллегой таких сыщиков, как Шерлок Холмс, если вы читали Конан-Дойля, как Мегре, если вы читали Сименона, и Пуаро, если вы читали Агату Кристи. Ячменев производил впечатление медлительного и даже ленивого человека. У него были огромные руки рабочего, начинающие седеть и редеть волосы ученого и доверчивые глаза колхозника. Уже девятнадцать лет Георгий Борисович успешно очищал ряды общества от нежелательных элементов, но работы все еще хватало. Ячменев пил кофе и думал при этом, кому же понадобилось убивать замечательного ученого Сергея Ивановича Зубарева. Буквально несколько дней назад Ячменов видел Зубарева по телевидению, где академик, совсем еще ни старый, председательствовал в жюри клуба веселых и находчивых. Когда следователь в минувшее воскресенье делал на рынке покупки, ему завернули телятину в страницу из «Огонька» с фотографией Зубарева. На фотографии академик в черном костюме и белой рубахе с галстуком, мило улыбаясь, жал руку голому аборигену с одного из архипелагов Тихого океана. Позавчера в «последних известиях» передали, что академик Зубарев открыл международную выставку детского рисунка. А во вчерашней «Вечерней Москве»,
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (16) »