замертво. В полузабытье, под палящим солнцем, беглецы продолжали свой путь пешком. Девушка была сильной и выносливой, но справляться с жесточайшей жаждой ей становилось все труднее и труднее. Увязая по щиколотку в горячем песке, она чувствовала, как едва пульсирующие жизненные силы покидают ее.

Тошнотворный туман и тупое безразличие обволакивали мозг Конана, но из последних сил, стискивая зубы, он упорно брел дальше и дальше.

Зов неожиданно выплывшего из знойного марева города был так силен, что инстинкт подсказал варвару: это не мираж! Что ждало их там? Новые враги? Скорее всего, так… Но с ними можно сразиться! Жажда битвы внезапно охватила киммерийца, вдохнув в него новые силы.

Солнце уже висело низко над горизонтом, когда они погрузились в прохладную тень огромных закрытых створок городских ворот. Перед ними, на высоту не менее тридцати футов, возносились крепостные стены — зеленоватые, они блестели, словно были отлиты из стекла. Конан быстро взглянул вверх, но ничего подозрительного не заметил. Странно, уж не заснула ли стража? Он ударил себя кулаком в грудь и испустил вопль, способный разбудить мертвых. Но ответом была тишина. Варвар ударил в ворота рукояткой меча, однако лишь гулкое эхо отозвалось и тут же утонуло в песках. Натала, напуганная странным заговором тишины и эха, мгновенно насторожилась, увидев, как ее спутник навалился всей тяжестью на ворота, и те вдруг без скрипа начали открываться. Конан тут же отскочил и прижался к стене, ожидая внезапного нападения.

Крик девушки разорвал напряженную тишину. Варвар глянул туда, куда она указывала дрожащей рукой, и увидел лежащего за воротами человека. Ничего особенно киммериец в нем не отметил, разве что кожа незнакомца была слегка желтоватой и глаза немного раскосыми. На нем была пурпурная шелковая туника, ноги обуты в плетеные сандалии, к поясу приторочен короткий меч в ножнах, украшенных золотом. Медленно, в раздумье Конан перевел взгляд с тела на просторную площадь, окруженную постройками — они, как и стены, сияли зеленоватым светом. За ними возносились стройные башни минаретов. И нигде — ни души!

Посреди площади возвышался колодец. Вода! Подхватив на руки Наталу, Конан устремился к спасительному источнику. Ворота за ним захлопнулись.

— Может, он живой? — с опаской спросила девушка, оглядываясь на неподвижное тело желтокожего.

Нехотя киммериец опустил девушку и вернулся к незнакомцу, коснулся тела: оно было холодным, как лед в северной стране Имира.

— Нет, он не ранен. Убит! Мертв, как Альмурик, нашпигованный стигийскими стрелами… Ну, довольно! Теперь мы можем наконец напиться, малышка. Клянусь Кромом, я готов осушить весь колодец!

В добрых сорока локтях внизу блестело зеркало воды, но ни веревки, ни подходящей посудины не нашлось. Крик девушки прервал его бесплодные поиски.

Конан резко повернулся — на него летел, вздымая над головой короткий меч, неожиданно воскресший мертвец. Оружие киммерийца было подобно молнии: клинок со свистом рассек воздух, и голова атакующего покатилась по каменным плитам. Фонтан крови ударил из перерубленной шеи, тело мгновенно обмякло; желтокожий, не выпуская из рук меча, рухнул на землю.

— Вот теперь ты точно подох, отродье Нергала! — рявкнул киммериец, потом принялся оглядываться по сторонам. — Что-то нечисто в этом городе, — задумчиво пробормотал он.

Натала, потрясенная увиденным, бросилась к Конану на грудь и зашлась в рыданиях.

— Мы погибнем здесь, Конан! Нам не простят того, что ты сотворил!

— А что мне было делать? Ждать, пока этот безумец отправит нас на Серые Равнины?

Он напряженно вглядывался в стены домов, но странный город по-прежнему хранил зловещее молчание.

— Видишь — никого, — попытался успокоить девушку киммериец. — Желтокожую тварь я спрячу.

Легко подняв одной рукой обезглавленное тело, а другой схватив за длинные волосы отрубленную голову, он потащил свою страшную ношу к колодцу.

— Мы не смогли напиться, — хрипло расхохотался варвар, — так хоть ты похлебай вдосталь!

С этими словами он швырнул тело и голову в колодец. Из темной глубины донесся глухой всплеск.

— А кровь, Конан! На камнях осталась кровь! — прошептала девушка.

— Кровь прольется снова, если я сейчас не напьюсь, — угрожающе произнес варвар: жажда и голод почти довели его до исступления. — Пойдем! Должен же быть здесь хоть кто-то живой!

— О, Конан! — Девушка все теснее прижималась к его могучей груди, стараясь унять дрожь. — Это город духов, призраков и трупов! Уйдем отсюда! Лучше погибнуть от жажды в пустыне, чем сражаться с нечистью!

— В пустыню, как же!.. — яростно пробормотал Конан. — Не раньше, чем меня сбросят с этих стен! Я найду воду, даже если придется поотрубать все головы в этом проклятом городе!

— А вдруг они опять отрастут? — робко спросила Натала.

— Тогда я буду сшибать их, пока не покончу со всеми! Держись за моей спиной и не делай ничего без приказа.

— Как скажешь, мой господин, — едва выдохнула девушка.

Смертельно перепуганная Натала явно переусердствовала в выполнении приказа киммерийца: она неотступно следовала за ним, почти наступая на пятки.

Медленно сгущались сумерки. Дневной свет растворился в лунной голубизне.

Пройдя немного вперед, они очутились перед громадой дворца. Миновав арку, уставшие путники оказались в большом зале, пол и потолок которого покрывал стекловидный зеленоватый камень, а стены — шелковая, украшенная фантастическими узорами ткань. На устланном пушистыми шкурами полу были беспорядочно разбросаны атласные подушки.

Сквозь стеклянную дверь с замысловатым орнаментом виднелась следующая комната. Неторопливо Конан с девушкой прошли череду похожих друг на друга покоев. Казалось, во дворце никого нет. Но киммериец, чуявший опасность, словно зверь, подозрительно поглядывал по сторонам. Его неотступно преследовала мысль, что здесь, за минуту до их появления, кто-то побывал. Вот софа — она еще хранит тепло человеческого тела… Глубокая вмятина на атласной подушке подтверждает, что с нее только что встали…

В воздухе, наполненном незримыми тенями, плавал сладкий аромат благовоний, словно некая мистическая аура окутывавший дворец. Полусонное состояние постепенно охватывало Конана: все происходящее казалось плодом больной фантазии.

Крик Наталы заставил варвара встрепенуться и принять боевую стойку.

— Чего ты вопишь? — рявкнул он, никого не обнаружив рядом, кроме судорожно вцепившейся в него девушки. — Никогда не хватай меня так, шею сверну!

— Посмотри! — не слушая Конана, она тянула дрожащую руку.

Киммериец