- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (59) »
Иудее — местах, где был Иисус, — разговаривали на разных языках, если опять же верить научным книгам.
Гард надел шлем и посмотрел на себя в зеркало: космонавт да и только.
Действительно, похож. Гард знал, что, находясь в прошлом, он не раз будет думать: «Хорошо, что на Земле меня видят... Вот вернусь на Землю, поем вкусно... Как там сейчас на Земле?»
Хотя никуда с Земли он и не улетал, но ведь это — как посмотреть. Жизнь в прошлом — жизнь на другой планете. Вряд ли с этим кто-нибудь будет спорить.
Присел на дорожку. Сказал: «С Богом!»
Подумал: «Никогда это выражение не имело для меня столь буквального смысла».
Оставалось одно: получить инъекцию против всевозможных вирусов, которые в те времена могли гулять по планете. Конечно, скафандр защищает от них, но таковы правила. На всякий случай. Береженого, как говорится, Бог бережет...
Опять этот Бог...
Инъекция — громко сказано. Просто сладкая желтая таблетка.
Но доктор почему-то протягивал синюю.
Гард снял шлем и сказал на всякий случай:
— Мне карамболиться надо... В прошлое...
— Да знаю я все про тебя, — почему-то раздраженно выкрикнул доктор. — Надо тебе карамболиться — карамболься. А у нас тут... Это... Ну лекарства изменились, в смысле улучшились.
Гард положил таблетку под язык.
И мир сначала поплыл, потом закачался, а потом показалось, что его накрыли белой, прозрачной почти, пленкой.
«Как странно действует эта таблетка», — подумал Гард.
И отключился.
Когда путешествуешь в прошлое, никогда не известно, сколько времени это путешествие займет, а потому лучше путешествовать налегке.
Первым делом — комбинезон. Блестящий, легкий — и при этом абсолютно надежный. В нем всегда поддерживается постоянная температура. Ни палящие лучи солнца, ни капли самого страшного дождя, ни пули, ни стрелы — ничто не пробьет эту одежду.
Конечно, в прошлом времени комиссар будет невидим. Это закон: если Гард не жил в первом веке нашей эры, то он и не должен там появляться. Однако никто не застрахован от случайной стрелы или неточно брошенного ножа.
В крошечных тюбиках — еда. В каждом таком лилипутском тюбике достаточно калорий и витаминов, чтобы обеспечить жизнедеятельность в течение дня. Вкуса, правда, у этой, условно говоря, еды не было вовсе, но Гард и не на пикник собирался.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Гард открыл глаза и зажмурился. Мир вокруг слепил. Солнце, небо, краски растений — все было настолько ярким, что казалось не естественным, а нарисованным рукой какого-то неизвестного, но, безусловно, счастливого художника. Гард огляделся по сторонам. Он сидел под деревом, перед ним пылила дорога. Она пылила как-то сама по себе: на дороге никого не было. А пыль стояла. Вдали виднелись неуютные горы без всякой растительности, похожие на огромные куски сахара. И больше ничего. Все в порядке. Карамболь удался. Он в 27 году нашей эры. Промашек не бывало никогда. Карамболь мог не получиться вовсе, а уж если получался — то непременно в нужное время и в нужном месте. Недаром даже поговорка такая была: «Отрегулировано, как машина времени». Как всякая уважающая себя дорога, эта тоже имела два конца. И на каком из них находился Иисус, было совершенно не ясно. Гард поднялся, еще раз поблагодарил изобретателей комбинезона, в котором абсолютно не ощущалась удушающая жара. От жары дрожал воздух. Он был почти видим. Комиссар даже рукой по нему провел. Куда идти: направо или налево? Налево дорога петляла, а направо шла прямо. Гард решил пойти направо: по прямой шагать приятней. Но тут из-за дальнего поворота в левом конце появилась точка, которая начала стремительно приближаться. Скоро стало ясно: мчится человек, одетый в лохмотья. Человек бежал нервно, постоянно оглядываясь. Так убегают от погони. Хотя за поворотом дороги никого еще не было видно. Вдруг человек остановился, словно ударившись о невидимое препятствие. Могло даже показаться, что он заметил комиссара. Впрочем, это было абсолютно исключено. Гард начал оглядываться — вокруг никого. Но черт возьми! — человек смотрел не куда-нибудь, а именно на него. И смотрел с выражением ужаса и восторга одновременно. ОН ВИДЕЛ ГАРДА! «Что за бред? — подумал Гард. — Он не может меня видеть. Это невозможно. Исключено. Так не бывает. Это противоречит всему. Это...» Но человек упал на колени и молча пополз именно к Гарду. Человек в лохмотьях вздымал руки кверху, приветствуя комиссара. «Он видит меня: человека в блестящем комбинезоне и шлеме. И принимает за божество», — понял Гард. И сам ужаснулся своим мыслям: «Нет! Не может он меня видеть! Ну никак не может. Это противоречит науке, противоречит моему опыту. Всему это противоречит! Да и вообще, не может этого быть! Не может! Исключено!» Гард еще раз оглянулся через плечо — и направо оглянулся, и налево. Вдруг все-таки человек смотрит не на него, а сквозь него? Сзади никого не было. Зато комиссар увидел наконец погоню и сразу понял, почему она отстала: на догонявших были тяжелые доспехи. Да и обнаженные мечи, а у некоторых — длинные копья и пики не способствовали быстрому бегу. Люди в доспехах тоже увидели Гарда. И тоже встали как вкопанные. ГАРД ПЕРЕСТАЛ БЫТЬ НЕВИДИМЫМ. Да, собственно, он и не был им в этом мире. Отрицать это значило отрицать очевидное. Признать — значило признать то, чего быть не может. Не вставая с колен, человек в лохмотьях развернулся лицом к погоне и закричал (Гард хорошо слышал в наушниках перевод): — Вы говорили, что нет Бога Яхве, а он — есть! Вы говорили, что Он никогда не пришлет Посланника! А Он прислал! Теперь скажите, что этот человек — не есть вестник Божий! Что ж вы молчите, а? Ну где все ваши боги, где? А Наш — вот Он! Вот! Он пришел! Люди в доспехах сгруппировались, выставив вперед мечи и копья. — Они хотят с посланником Божьим бороться мечом! Какие все-таки римляне глупые люди! — усмехнулся человек, не вставая с колен. Усмешка эта предназначалась Гарду. И уже никаких сомнений не могло быть в том, что его видят и принимают за Божьего посланника. «Никогда Господь не был так близок к людям, как в те дни, когда по земле ходил Иисус», — вспомнил Гард слова префекта. Что он там еще сказал? Что-то такое про отношение Бога... Ах да... «Мало ли как он к тебе отнесется... Это ты от людей можешь скрыться, а от Него — не скроешься никогда». Значит, Бог просто не захотел, чтобы он тут ходил-бродил невидимым. Бред! Что, у Бога больше забот нет, как заниматься Гардом? А может, и нет. Может быть, тайну распятия и Воскрешения Иисуса не надо разгадывать, потому что нельзя ее разгадать. Вот Бог и решил остановить комиссара. Сразу. С самого начала. Чего тянуть? Хорошо хоть его видят на Земле и- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (59) »