Бернард Шоу АНДРОКЛ И ЛЕВ Пьеса-притча

ПРОЛОГ

Увертюра: шум леса, львиное рычание, чуть слышный гимн христиан.

Тропинка в густой чаще. В глубине раздается скорбный, унылый львиный рык; он приближается. Из-за деревьев, хромая, выходит лев, правая передняя лапа поджата, в ней торчит огромный шип. Лев садится и внимательно рассматривает лапу. Лижет ее. Трясет. Скребет ею по земле, пытаясь избавиться от занозы, но только усиливает боль. Жалобно скулит. Снова лижет лапу. Из глаз его катятся слезы. С трудом ковыляя на трех лапах, сходит с тропинки и, обессилев от боли, ложится под деревом. Испустив долгий вздох, словно воздух вышел из тромбона, засыпает.

На тропинке появляются Андрокл и его жена Мегера. Он невысокий, тощий, смешной человечек без возраста, ему можно дать и тридцать лет, и все пятьдесят пять. У него рыжеватые волосы, водянисто-голубые добрые глаза, нервные ноздри и внушительный лоб; но на этом и кончаются его привлекательные черты: его руки, ноги, да и все тело — в общем-то сильные — кажутся высохшими от истощения. Он тащит огромный тюк, очень плохо одет и выглядит усталым и голодным. Его жена — изнеженная, пухлая неряха в расцвете лет, недурна собой. У нее нет никакой поклажи, только палка, на которую она опирается на ходу.

Мегера (внезапно кидая палку на землю). Я не сделаю больше ни шагу.

Андрокл (с усталой мольбой). О, не начинай все снова, моя ненаглядная. Какой смысл останавливаться каждые две мили и говорить, что ты больше не сделаешь и шагу? Нам нужно к ночи добраться до следующего селения. В этом лесу водятся дикие звери; говорят, даже львы есть.

Мегера. Сказки. Ты вечно пугаешь меня дикими зверями, чтобы заставить идти, когда я еле ноги волочу; а я и так чуть жива. Мы еще ни одного льва не видели.

Андрокл. А тебе хотелось бы его увидеть, моя ненаглядная?

Мегера (срывая тюк у него со спины). Ах ты, скотина, тебе плевать, что я устала, плевать, что со мной будет (кидает тюк на землю): ты думаешь только о себе. Ты! Ты! Ты! Всегда только ты! (Садится на тюк.)

Андрокл (с печальным видом опускается на землю и, опершись локтями на колени, обхватывает голову руками). Всем нам приходится порой думать о себе, моя ненаглядная.

Мегера. Мужчина должен иногда подумать и о жене.

Андрокл. Это не всегда от него зависит, моя ненаглядная. Ты-то не даешь мне забывать о тебе. Но я тебя не виню.

Мегера. Не виню! Еще бы ты стал меня винить! Моя это вина — что я вышла за тебя замуж?

Андрокл. Нет, ненаглядная, моя.

Мегера. Хорошенькие вещи ты мне говоришь! Ты разве со мной не счастлив?

Андрокл. Я не жалуюсь, моя любовь.

Мегера. Постыдился бы!

Андрокл. Я и стыжусь, моя ненаглядная. Мегера. Вовсе нет, ты гордишься.

Андрокл. Чем, любимая?

Мегера. Всем. Тем, что превратил меня в рабыню, а себя в посмешище. Разве это честно? Из-за твоих смиренных речей да повадок, словно ты и воды не замутишь, люди прозвали меня ведьмой. Только потому, что на вид я здоровая, крупная женщина, добродушная и немного вспыльчивая, а ты вечно доводишь меня до поступков, о которых я потом сама сожалею, люди говорят: «Бедняга, ну и собачья жизнь у него с этой женой!» Побыли бы они в моей шкуре! Думаешь, я не знаю? Прекрасно знаю. Знаю! Знаю! (Визжит.) Знаю!

Андрокл. Да, моя ненаглядная, я знаю, что ты знаешь.

Мегера. Так почему ты не относишься ко мне как положено, почему не хочешь быть хорошим мужем?

Андрокл. Что я могу поделать, моя ненаглядная?

Мегера. Что можешь поделать? Ты можешь вспомнить о своем долге, вернуться к домашнему очагу и друзьям, совершать жертвоприношения богам, как все добропорядочные люди, а не подвергать нас травле за то, что мы грязные богохульники, атеисты, о которых никто доброго слова не скажет.

Андрокл. Я не атеист, моя ненаглядная; я — христианин.

Мегера. Разве это не то же, только хуже в десять раз? Всем известно, что христиане — последние из последних.

Андрокл. В точности как мы, моя ненаглядная. Мегера. Говори о себе. Как ты смеешь сравнивать меня со всяким сбродом? У моего отца был собственный трактир; будь проклят день, когда ты появился впервые у нашей стойки.

Андрокл. Не спорю, я был привержен, моя ненаглядная. Но я бросил пить, когда сделался христианином.

Мегера. Лучше бы оставался пьянчугой. Я могу простить человеку, что он привержен к спиртному, это вполне естественно; что греха таить, я и сама не прочь пропустить глоточек. Но я не могу перенести, что ты привержен к христианству. И хуже того — ко всякому зверью. Как можно держать дом в чистоте, если ты тащишь в него бродячих кошек и потерявших хозяев дворняг и вообще разных «убогоньких» со всей округи? Ты вырывал хлеб у меня изо рта, чтобы их накормить, сам знаешь, вырывал, и не пытайся спорить.

Андрокл. Только когда они были голодны, а тебя стало чересчур разносить, моя ненаглядная.

Мегера. Давай, оскорбляй меня, не стесняйся. (Поднимаясь.) Ох, я больше не вынесу. Ты сидел и часами разговаривал с этими бессловесными тварями, а для меня и словечка не находил.

Андрокл. Они никогда мне не отвечают, моя ненаглядная. (Встает и снова взваливает тюк на спину.)

Мегера. Что же, если звери тебе дороже, чем собственная жена, живи с ними тут, в лесу. С меня довольно. Я устала от них и от тебя. Я ухожу. Я возвращаюсь домой.

Андрокл (преграждая ей путь). Не надо, моя ненаглядная, не расстраивайся ты так. Мы не можем вернуться. Мы все продали; мы умрем с голоду; меня отправят в Рим и кинут львам…

Мегера. Так тебе и надо! Желаю львам приятного аппетита! (Визжит.) Ты уйдешь с дороги или нет? Пустишь меня обратно домой?

Андрокл. Нет, моя ненаглядная…

Мегера. Тогда я пойду прямо через лес; и когда меня сожрут дикие звери, ты поймешь, какую жену ты потерял. (Бросается в лес и чуть не падает, споткнувшись о спящего льва.) Ой! Ой! Ой! Энди! Энди!

Мегера неверными шагами идет обратно и обрушивается в объятия Андрокла; тот под ее тяжестью падает на свой тюк.

Андрокл (высвобождаясь из-под нее, в сильном волнении, похлопывая ее по рукам). Что с тобой, моя драгоценная, моя лапушка? Что случилось? (Приподнимает ей голову.)

Онемев от ужаса, она тычет пальцем в спящего льва. Андрокл осторожно крадется к тому месту, куда она указала. Мегера с усилием поднимается на ноги и, шатаясь, идет следом.

Мегера. Не надо, Энди: он тебя убьет. Вернись.

Лев заливисто храпит. Андрокл видит льва и, отпрянув, падает без чувств в объятия Мегеры. Мегера валится на тюк Андрокла. Они раскатываются в разные стороны и лежат, вытаращив друг на