главное - успеть! Мэнни, будь спок! Бак Логан еще никого не подводил.

- Ребята, побыстрее тряпки ко мне бросайте. Дайте пройти...

А этой бабе чего надо? С ее-то задницей и работать охранником в тюряге! Только бы ребята выручили, а то начнет каждую дерюгу рассматривать.

- Эй, девушка, проверь-ка, чего ему там в тележку насовали... Ищи получше!

Молодцы-ребята, услышали мой призыв...

- Лучше, дорогая, в моих штанах поищи! У меня тоже найдется, чего тебе сунуть...

Удачно сострил. Толстяк, в другой раз я бы посмеялся над твоей шуткой. У кого в штанах бессмысленно что-либо искать, так это у тебя. И под юбку ты вовремя полез - она, как ужаленная, от тележки и от твоей решетки отскочила. Бросилась мне дверь открывать. Я - твой должник, Толстяк, ты мне пять минут сберег. А то и все десять.

- Белье в прачечную!

С этим криком я выскочил в коридор, а там меня уже ждал Мэнни:

- Опаздываешь, приятель...

И в ту же секунду скрылся в моей тележке вместе с приличных размеров спортивной сумкой. Мгновенно зарылся в грязном белье, будто всю предыдущую жизнь только этим и занимался. В Аризоне я один раз видел нечто подобное: змея в песок ушла, доля секунды - и нет ее... Я двинул тележку и повернул за угол, пробормотав:

- Прости, друг. Нас с помывкой задержали. - И истошно завопил:

- Белье в прачечную!

В конце коридора сидел Джексон. Он слышал мой крик и равнодушно листал журналы в поисках голых красоток - помешаны, что ли, все негры на телках? - ив ожидании моей тележки. Нужно чем-то отвлечь Джексона, иначе он нюхом почует что-нибудь подозрительное. В его дежурство происшествий не бывает. О побегах уж я и не говорю. Только бы отвлечь от тележки!

- Пропусти, начальник. Белье в прачечную везу. Пропусти!

Как же медленно он отпирает дверь! Вылупил на меня свои зенки...

- Как жизнь, Джексон?

- А что?

Он открыл - наконец-то! - эту дерьмовую дверь и пропустил меня.

- Да нет, ничего. Везу вот белье в прачечную и думаю: а поинтересуюсь-ка я, как дела идут у начальника.

- А чего тебе-то? Чего ты это вдруг заинтересовался? Может, случилось что?

Джексон запер дверь, повернулся ко мне и резко и неожиданно наклонился над тележкой...

Я понял: если Джексон начнет рыться в грязном белье, если он хотя бы лапу свою поглубже сунет, - это конец. И я воскликнул (не столько громко, сколько неожиданно для охранника): "Да, Джексон! У меня же для тебя сюрприз, приятель!" Тот застыл, повернул голову, недоверчиво взглянул на меня: "Какой еще сюрприз?"

Первый раунд - за мной. Продолжаю натиск: "Ну как же?! Ты что, забыл?" Сам мне рассказывал, что твой наследник собирается в этом году в "Золотых перчатках" выступать..." Джексон разогнулся, любопытство взяло верх:

"Ну и?.."

И второй раунд - мой. Теперь - поразить его наповал... Я вытащил из-за пазухи свои любимые перчатки, чемпионские, политые кровью и потом, обласканные мною, и протянул их Джексону: "Держи, приятель, они твои", - после чего тут же толкнул тележку с бельем и с Мэнни на площадку грузового лифта. Джексон не мог глаз оторвать от подарка, машинально протянул руку в сторону и нажал кнопку "Вверх", пробормотав: "Спасибо, Бак". О, как медленно ползет этот черепаший лифт! Надо поэффектней провести концовку поединка с этим негром... Я потрепал его по плечу: "Да ладно, чего уж там... Знаешь, Джексон, что я тебе скажу... Ты всегда казался мне чертовски добрым малым, а потому я уступаю тебе это свое дерьмовое хозяйство всего за 80 "зелененьких". Мне-то они за две сотни долларов достались, но тебе, начальничек, я уступаю за 80, так и быть"... Ха! Он растерялся, как будто я ему сказал, что Рэнкен сдох: "Бак, у меня нет 80 долларов...", - и хотел, было, вернуть мне перчатки, но тут я его и достал: "Нет проблем, начальник. Какие могут быть счеты? Я же сказал: с тобой-то мы найдем общий язык. Я боксер, твой сын боксер... Считай, что тебе долгосрочный кредит открыл... Ну, скажем, ты вернешь мне бабки, когда они у тебя появятся!" И я, довольный, заржал, а Джексон тоже не удержался и хмыкнул: "Тогда, конечно, все в порядке".

Наступила пауза. Сколько же будет ползти этот дерьмовый лифт! Я повторил: "Нет проблем, начальник! Я знал, что мы с тобой всегда договоримся. Что все будет "о'кей"... Джексон кивнул, не отрывая глаз от моих роскошных, перевязанных чемпионской ленточкой перчаток:

"Да уж... Рукавички что надо!" И снова - пауза. Молчать нельзя! У ниггера нюх, как у овчарки! А у меня в голове - пустота. Только одна строчка вертится: "А у моей маленькой Мэри есть одна маленькая штучка..." И я нелепо брякнул опять про перчатки: "Правда, нравятся?"

Джексон посмотрел на меня повнимательней: "Да, конечно", - и я не выдержал, отвел взгляд в сторону... О, спасение мое! На стуле Джексона лежал журнал, который он листал в ожидании моей тележки. Это был свеженький номер. "Девчушки". Я сам обожаю рассматривать снимочки, выбирая, кого из малышек я трахнул бы при первой же встрече. Мне даже не понадобилось разыгрывать восторг: "Боже мой! Январь 1985-го! Какая телка! Высший класс эта белая кошечка, правда, Джексон?" Он глупо хихикнул: "Ничего, ничего..." "Да какое там "ничего"! Ты посмотри, начальник, у нее же все на месте. Я так думаю, этот Хью Хеффнер, черт бы его побрал, в своем "Плэйбое" даром времени не терял. Уж он-то знает толк в том, что у бабы между ног спрятано, правда, Джексон?" Негр одобрительно кивал: "Конечно, знает, конечно..." Я подмигнул ему: "Слушай, Джексон, а как насчет?.. Ты и она, а? Как?" Он тупо уставился на меня: "Что?" Ну и козел! "Что? Что? Ты хотел бы ее ноги себе на плечи положить, а? Это ведь не страшно, что она белая, правда? Зато девочка в самом соку, скажи, Джексон?" Он не успел ответить. Лифт заскрежетал и остановился. Я уже думал, что мы так до неба подниматься будем. Я толкнул тележку, с места не так-то легко ее сдвинуть, но Джексону надоело, видно, стоять или сидеть без всякого смысла: "Дай-ка я тебе помогу, парень", - и мы вдвоем налегли на тележку и выкатили ее с площадки лифта. Негр вернулся, и я бросил ему вслед: "Знаешь, Джексон... Ты все-таки передай своему малышу, что я ему желаю удачи, ладно?" Он выглядел очень расстроганным: "Спасибо тебе, Бак! За все спасибо, дружище!" А я покатил по двору тележку, бормоча: "Это тебе спасибо, Джексон! Тебе спасибо...", - и завопил, как резаный, чтоб слышала тюремная охрана:

"Везу белье в прачечную, начальнички. Белье в прачечную везу".

Внутренние ворота открылись, и я вкатил тележку во дворик. Темнота на улице - глаз выколи! Если бы не прожектор охраны, не сразу и сообразишь, куда ехать. Теперь миновать вышку с часовым - и бегом к стене дизельной, в спасительную тень. Вспомнил Джексона и вполголоса, обращаясь к Мэнни и надеясь, что он меня слушает, говорю: "Видал такого?.. Эти белые кошечки все время достают сукина сына Джексона..." Из