- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (67) »
плечи Арона. Мой брат всю жизнь не мог отделаться от смятения, которое вызвала в нем необходимость покрывать маму и папу. Но в тот момент никто и предположить не мог, как это смятение свяжет нас с судьбой Патрика Малоуни.
ПМ: Добрый вечер, доктор Блум. МБ: И вам того же, Патрик. Вы выглядите напряженным. (Пациент молчит около двух минут) ПМ: Извините. МБ: Извинить? За что? ПМ: За то, что не говорю. МБ: Иногда молчание бывает красноречивее слов. Так о чем вы думаете, когда молчите? ПМ: Ни о чем. МБ: Ладно, это честный ответ. На прошлой неделе вы обмолвились, что, возможно, захотите когда-нибудь стать писателем. ПМ: Думаю, стоит попытаться. МБ: Хорошо. Давайте сейчас и попробуем. Представьте: вы сидите в моем кресле и смотрите на героя, которого вы играете. Он не разговаривает. Напишите или скажите мне, о чем он думает, Патрик. Что творится в его голове? (Молчание в течение одной минуты) ПМ: Он напряжен. Он не знает правил. МБ: Эти правила важны? ПМ: Всегда. МБ: Всегда? ПМ: А как бы иначе он узнал? МБ: Узнал что? ПМ: Как быть хорошим пациентом. МБ: Для вашего персонажа важно быть хорошим? ПМ: Важнее всего остального. Что может быть важнее этого?
Университет Хофстра
Служба студенческих консультаций. Лечащий психолог: Майкл Блум, доктор философии. Пациент: Малоуни, Патрик М., идентификационный № 077-65-0329. Файл № 56-01-171. Запись сеанса 11–18 ноября 1976 г.ПМ: Добрый вечер, доктор Блум. МБ: И вам того же, Патрик. Вы выглядите напряженным. (Пациент молчит около двух минут) ПМ: Извините. МБ: Извинить? За что? ПМ: За то, что не говорю. МБ: Иногда молчание бывает красноречивее слов. Так о чем вы думаете, когда молчите? ПМ: Ни о чем. МБ: Ладно, это честный ответ. На прошлой неделе вы обмолвились, что, возможно, захотите когда-нибудь стать писателем. ПМ: Думаю, стоит попытаться. МБ: Хорошо. Давайте сейчас и попробуем. Представьте: вы сидите в моем кресле и смотрите на героя, которого вы играете. Он не разговаривает. Напишите или скажите мне, о чем он думает, Патрик. Что творится в его голове? (Молчание в течение одной минуты) ПМ: Он напряжен. Он не знает правил. МБ: Эти правила важны? ПМ: Всегда. МБ: Всегда? ПМ: А как бы иначе он узнал? МБ: Узнал что? ПМ: Как быть хорошим пациентом. МБ: Для вашего персонажа важно быть хорошим? ПМ: Важнее всего остального. Что может быть важнее этого?
28 января 1978 года
Мне кажется, я не уловил момент, когда пропало мое романтическое отношение к снегу. Таков уж удел любых романтических представлений, не правда ли? Я вспоминаю, как смотрел на снег из окна моей комнаты и думал, что чертовски трудно будет передвигаться. К счастью, я уже обхожусь без костылей, но и с тростью ходить нелегко. Попробуйте как-нибудь сами. Телефонный звонок прервал мое раздраженное созерцание этого явления природы. — Я нашел ее! — Арон — обычно эмоций в нем не больше, чем в свинцовой чушке, — изверг мне в ухо море возбуждения. — Хорошо. Я знал, что это ты ее потерял. — О чем это ты? — О металлической расческе, которую я одолжил тебе, когда мне было двенадцать. — Заткнись ты! — заорал он (так всегда бывает при упоминании этой расчески). — Не брал я твою проклятую… — Ладно, ладно, извини, — сказал я. — У меня плохое настроение. — В чем дело, опять колено? — Ну да. Значит… — Значит, — повторил он. — Ну и что? — Вот это мило! Ты мне звонишь, не забыл? — Точно. Слушай, я нашел для нас замечательный магазин. — Я весь внимание. Он был почти прав. Магазин был превосходным. Он находился в северном Вестсайде, в Манхэттене, на Колумбия-авеню, двумя кварталами севернее Музея естественной истории. Эта территория, по сведениям Арона, очень высоко котировалась в качестве будущего злачного заповедника. Арендная плата для Манхэттена небольшая, есть возможности для развития. Владелец винного магазина желал продать нам оборудование за гроши. — Ты не понимаешь? — рявкнул Арон в ответ на мое молчание. — Нам не придется немедленно вкладывать большую часть капитала в строительство. Это дает два преимущества. Во-первых, мы сможем выделить больше денег на закупку товара. Во-вторых, это дает нам время, чтобы заполучить собственных надежных клиентов, обслуживая прежних покупателей. Наконец я заговорил: — Сколько? Он захмыкал и забормотал, прокашлялся и выложил новость. Да, предложение было великолепное, но нас отделяли от коммерческого счастья несколько тысяч долларов. — Ты уверен, что Мириам нам не поможет? — спросил он, имея в виду нашу младшую сестру. — Не она, — в сотый раз объяснил я. — Она бы помогла. — Знаю, знаю, — согласился он, — это Ронни. И зачем только она вообще вышла за него замуж? — Она любит его. Он красивый. Он заботливый, и он доктор. — И только-то? — пошутил Арон. — Слушай, этот парень готов дать нам еще несколько недель, чтобы мы выпутались с деньгами. Дай мне знать, если тебе что-нибудь придет в голову. Целую. Кое-что мне действительно пришло в голову: выпрыгнуть из окна. Но снега выпало недостаточно, чтобы смягчить падение. Печальные известия вкупе с хронической болью наводят человека на странные мысли. Единственная роскошь, которую я в моем нынешнем положении мог себе позволить, — это размышлять. Со времен учебы в колледже я нечасто это делал. Нет, я не хочу сказать, что полицейские тупые или вообще не думают. Просто стоит втянуться, и работа для рядового полицейского становится рутинным делом, где все зависит от быстроты реакции и силы. Боль пробудила давно молчавший внутренний голос. Но тут раздался еще один звонок. — Ну, как колено? — радостно прохрипел Рико Триполи. Рико Триполи был самым старым моим приятелем в Управлении. Мы в один год закончили академию, но там знакомы не были. Когда после стажировки нас определили в полицейский участок 6–0 на Кони-Айленде, мы с Рико сразу сошлись, потому что оба были бруклинскими парнями без всякой «лапы»: ни влиятельных дружков, ни родственников — никого, кто способен выбить доходное местечко или помочь в трудной ситуации… Так вот, мы оберегали друг друга. И до сих пор это делаем. Даже после того, как шесть лет назад разошлись по разным местам, встречаемся за обедом пару раз в месяц. — Колену было бы легче, если бы не приходилось вставать и отвечать на проклятые телефонные звонки. Как дела? — Потихоньку, — сообщил он. — Как поживает Специальное подразделение по борьбе с автомобильными преступлениями? — Я поймал за хвост удачу! Мы работаем над одним делом — сущий трамплин для продвижения по службе. Через год, — похвастался Рико, — буду полировать золотой жетон! — Фиг ты от них получишь. При таком бюджете город не сделал бы тебя детективом, даже если бы ты расследовал дело о похищении ребенка Линдберга или решил загадку Сфинкса. — Поглядим. — Давай жди. Послушай, приятель, насчет обеда, я… — Я тебе звоню по другому поводу, — перебил Рико. — Кстати, жена номер два вполне спокойно относится к мысли пойти куда-нибудь поужинать. — Почему бы и нет? Ты ведь ее встретил на какой-то вечеринке. — Верно, я тогда был еще женат на жене номер один. — Вот-вот. Ладно, что там у тебя? — Как у тебя и твоего лысого братца обстоят дела с наличностью? — Брось, Рико, — проворчал я, — снова ты об этом. Последние три года Рико пытался стать третьим партнером в нашем с Ароном будущем деле. Даже после развода у него оставались кое-какие средства. Дед с материнской стороны завещал ему деньги. Согласись мы на- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (67) »