Станислав Семенович Гагарин. Черный занавес. Повесть

В этот солнечный день на берегах озера Ультигун, что раскинулось подле города металлургов Рубежанска, отдыхали тысячи людей. Ничто не омрачало их покой. Купальный сезон был в разгаре. Повсюду обнаженные тела мужчин и женщин, ошалевших от воды и солнца детей. Одни лежали, прикрыв лицо, другие играли в бадминтон, волейбол, многие неторопливо закусывали, расположившись группами.

На вышку для прыжков поднялась молодая женщина. Помедлив, она грациозно изогнулась, прыгнула в воду, быстро вынырнула, легко и непринужденно поплыла к середине озера.

На берегу каждый говорил о своем: о пользе загара, мороженом, пиве, карточной игре, отдыхе на Черноморском побережье. И вдруг закричали тревожным голосом:

— Утону-у-ула!

Кто-то пробежал, бросил на ходу:

— Говорят, баба молодая!…

Вокруг заговорили:

— Молодая…

— Жалко…

ВЫЛЕТЕТЬ НОЧНЫМ РЕЙСОМ

Он любил собирать грибы. Знал повадки и уловки разных представителей грибного племени, знаком был с их привычками, умел раздобывать и самого царя грибов — белый гриб, а уж готовил из своей добычи такие кушанья, что все только ахали и записывали подробности технологии. Происходил Андрей Иванович Гуков из той самой Рязани, в которой «грибы с глазами». После войны служил на побережье Баренцева моря, здесь и остался… А в Заполярье какие грибы! В тундре да в распадках, занятых тайгой, их, конечно, на жареху наберется. Только чем-то местные грибы Гукову не нравились. Правда, в отпуск или в другие свободные дни Андрей Иванович и соблазненные им сослуживцы спускались пониже, на юг, в соседнюю Карелию, и отводили грибную душу — тут даже рыжики росли, каких не бывает на Рязанщине вовсе. Но вылазки эти были не часты.

А вот когда вслед за начальником управления Щербаковым уехал Андрей Иванович на работу в Москву, тут он вполне развернулся. Все Подмосковье по этой части изучил и в соседние области, особенно, конечно, в Рязанскую, заглядывал. Вскоре кто-то из молодых и языкастых сотрудников не замедлил пустить по отделам шутку: «Кайая разница между агентом 007 и грибом боровиком? Ответ: когда против них работает Гуков — никакой, оба окажутся в корзине».

Июль в Подмосковье выдался переменный. День — дожди, два дня — солнце… Самые грибные условия. На последние дни месяца приходились суббота с воскресеньем, в пятницу Гуков закрыл среднее по трудности дело, горящего ничего не предполагалось, и мысленно он ехал уже на автобусе Москва — Касимов, ехал в озерную Мещеру. Он знал там заповедное место, где по его расчетам должны были появиться белые грибы. Но человек предполагает, а бог, то бишь начальство, располагает…

Время подходило к рубежу, означавшему конец недели. «Уик-энд», — усмехнулся Гуков и принялся собирать бумаги со стола. Аккуратно разложил их по папкам, спрятал в сейф, одновременно достав оттуда клубок суровых ниток и оплывшую палочку сургуча. Он приготовил эти принадлежности для опечатывания сейфа — на столе уже не было ни одной бумажки — и привычным жестом выдвинул один за другим ящики, проверил, не осталось ли там какого-либо документа.

Июльское солнце жарило вовсю. Андрей Иванович закрыл верхнюю часть окна и опустил штору. Он готовился опечатать сейф и зажег уже спичку, как в динамике селекторной связи зашелестело и Щербаков спросил:

— Ты не ушел, Андрей Иванович?

Ничего особенного в таком вопросе не было, но сердце у Гукова екнуло.

— Собираюсь, — упавшим голосом ответил Андрей Иванович.

— Тогда загляни ко мне, — сказал Василий Кузьмич.

В коридорах было оживленно, пробила, как говорится, пушка, наступали дни отдыха, и сотрудники, с удовольствием разговаривая на неслужебные темы, спешили к выходу. Не все, конечно, спешили… Были и такие, кто останется здесь до поздней ночи, а кому и завтра, и в воскресенье предстоит работа. И какая работа! Но в целом и здесь, как в обычном советском учреждении, люди работают до шести и два дня в неделю отдыхают. Если удастся, конечно…

«Вот мне, кажется, не удалось, — подумал Гуков, приближаясь к кабинету Щербакова. — Ведь не в попутчики же до Спас-Клепиков собирается он проситься ко мне…»

В приемной Василия Кузьмича на Гукова недовольно глянул молодой офицер — адъютант Щербакова.

— Ждет, — сказал он.

Андрей Иванович кивнул.

— И я вас буду ждать, — добавил адъютант.

«Все ясно, — подумал Гуков. — А ты еще надеялся, чудак!…»

Адъютант тоскливо взглянул на большие часы в углу.

— Через два часа самолет уходит со Внукова, — доверительно сказал он Гукову. — Ребята будут ждать. Пропал наш поход!

— А меня грибы теперь не дождутся, — ответил Андрей Иванович и потянул на себя тяжелую дверь.

Василий Кузьмич сидел за столом и торопливо писал в настольном блокноте. Услыхав звук открываемой двери, он приподнял седую голову, молча показал взглядом — садись, мол, — потянулся и выключил вентилятор. Стало тихо. Из-за окон едва доносился уличный шум летней Москвы, но шум приходил сюда слабый, какой-то нереальный, призрачный.

Гуков сел, приготовился слушать.

— Где бродишь-то? — проговорил Щербаков ворчливым тоном.

Но Андрей Иванович понимал, что шеф напускает на себя эдакую строгость… Так всегда бывало перед ответственным заданием. Он знал Василия Кузьмича давно, и теперь, уловив знакомые нотки в голосе Щербакова, Гуков окончательно распростился с мыслью о поездке в рязанские леса.

— Где, говорю, пропадал? — спрашивал меж тем Василий Кузьмич. — Уже битый час тебя вызываю!

— Сдавал дело в секретариате, потом в НТО забегал, к экспертам, — ответил Андрей Иванович.

— Это хорошо, — сказал Щербаков, и непонятно было, что именно хорошо, но Гуков не обратил на эту нелогичность внимания: он знал, что сейчас начнется серьезный разговор. — Ты Королева помнишь? — спросил Василий Кузьмич. — Вадима Николаевича?

— А как же! Конечно помню. Он начальником горотдела в Рубежанске.

— Это хорошо, что не забываешь старых сослуживцев. Никогда не надо забывать тех, с кем когда-то делил хлеб-соль. А при случае и на помощь надо прийти. А как же иначе?! Иначе нельзя…

Щербаков включил вентилятор, в кабинете было душновато, вентилятор зажужжал, Василий Кузьмич поморщился и щелкнул выключателем.

«Сдал старик, — подумал о нем Гуков, хотя сам был лишь на восемь лет моложе. — В лес бы вытянуть его на недельку!… Что там с Королевым приключилось? Неспроста ведь он затеял разговор о нем».

— Почему именно ты? — неожиданно сказал Щербаков, порою он любил начинать разговор с конца, не объясняя сразу, что и как и почему. — Во-первых,