Это Леа.
— Леа?
В трубке раздался какой-то треск. Видимо, плохо работала линия.
— Это Леа Кэрсон, — повторила Леа громко и отчетливо. — Извините, что беспокою вас. Но Дон собирался заехать за мной в восемь и…
— Но Дон ушел с Марси. — В голосе женщины слышалось смущение.
— Что?!
— Он ушел около часа назад.
— Этого не может быть! — не помня себя, крикнула Леа, но сразу же ей стало стыдно.
— А вы набрали правильный номер? — спросила мать Дона.
— Ну-у-у… наверно, я ошиблась. Извините, — ответила Леа и быстро положила трубку.
Комната начала стремительно сжиматься. Старинный гардероб красного дерева, секретер, раньше принадлежавший ее отцу, полупустые книжные полки, картонные коробки, которые она до сих пор не успела распаковать — все это стремительно надвигалось на нее.
Она закрыла глаза, а когда открыла, все уже вернулось на свое место.
„Наверно, мама Дона ошиблась, — подумала она. — Наверно, Дон сказал ей, что встречается с Марси, чтобы не пускаться в долгие объяснения по поводу меня. Да наверняка так и есть. Но где же он?!“ Циферблат часов, казалось, пульсировал у нее перед глазами, светясь все ярче и ярче пока она не заставила себя отвернуться от него.
Восемь сорок семь.
„Я не собираюсь сидеть здесь и сходить с ума“, — решила Леа.
Плохо понимая, что она делает, Леа дрожащими руками раскрыла телефонную книгу и стала искать букву „X“.
— Хендрикс. Три сорок два Кэньон-роуд — прочла она вслух.
Сидя на краешке кровати и склонившись над ночным столиком, на котором стоял телефон, она торопливо набирала номер, боясь передумать.
На другом конце кто-то сразу же взял трубку
— Алло?
Голос Марси Леа узнала сразу.
— Марси, это Леа Кэрсон.
— Неужели? — сказала Марси, но не в трубку, а, видимо, кому-то, кто был рядом с ней. — Я слушаю тебя, Леа.
— Марси…
„Зачем я звоню ей, — горестно подумала Леа. — Я идиотка. Никогда себе этого не прощу! Никогда!“
— Марси, Дон у тебя? Ответом был презрительный смех.
— Марси?..
Смех резко оборвался.
— Леа, неужели ты попалась на это?
— Что?
— Неужели ты и вправду поверила, что Дон пойдет на свидание с тобой? — продолжала Марси. — Это была шутка.
— Нет, подожди… — начала Леа, чувствуя, как ее смущение сменяется злостью.
— Нет, это ты подожди, — прервала ее Марси. — С какой это стати Дон стал бы встречаться с тобой?! Он мой парень! Он над тобой подшутил. Я позволила ему разыграть тебя, а ты купилась.
Видимо, Марси прикрыла телефонную трубку ладонью. Леа слышала её приглушенный голос. Она что-то говорила. Наверное Дону. — Это будет тебе уроком. Чтобы не смела заглядываться на моего парня, — звучал в ушах у Леа противный голос Марси. — Приятного вечера. Леа швырнула трубку. Потом в бессильной ярости бросилась на кровать, зарывшись лицом в подушку, стараясь подавить в себе отчаянное желание закричать во весь голос. Кричать, кричать, кричать… А что толку? Ну, прибегут родители. Станут! расспрашивать. А ей сейчас абсолютно не хочется! ничего им объяснять. Она не хочет никого видеть. Она больше никогда никого не увидит. Она убежит. „Возьму машину и буду ехать, ехать, ехать, пока не доеду до края земли. Нет, лучше я буду ехать, пока не перееду Марси“, — решила Леа. Чувствуя, что задыхается, она подняла голову от подушки. „Марси врет, — подумала она. — Врет! Врет! Врет! Тогда, в столовой, Дон не разыгрывал меня. Он на самом деле назначил мне свидание, на самом деле хотел встретиться со мной. Это Марси заставила его так поступить! Точно! Марси узнала о нашем свидании и запретила ему встречаться со мной! А теперь она врет, говорит, что это с самого начала была просто шутка! Нет не шутка. Дои слишком хороший парень, чтобы так поступить. Слишком хороший“ Леа вспомнила, как Дон помогал ей в столовой собирать с пола. Вспомнила его смущённую улыбку, когда попросил ее о свидании. Вспомнила, как он нервничал, глядя на дверь. Нет! Это не было шуткой. Но если это так почему Дон не позвонил ей? Мог ведь позвонить и все объяснить. Извиниться… Она бы его простила, наверно. Зачем он вместе с Марси так жестоко подшутил над ней?! Боится Марси? Или он на самом деле такой же жестокий, как она? Нет! Не может быть! Чувствуя себя униженной, Леа вновь взяла своего тигренка и крепко прижала к себе. — Ты ведь никогда не предашь меня, Джорджи, — прошептала она. Тяжело вздохнув, Леа откинула одеяло — никак не могла заснуть. Пыталась, но не могла. Шторы она не опустила, и теперь луна светила в окна. Ее бледный, мерцающий свет заливал всю комнату. „Я теперь не засну, — подумала Леа. Она вспомнила Дона и Марси. — Что они сейчас делают? Может, говорят о ней, смеются…“ „Я должна забыть о них“, — сказала она себе. Но легче было сказать, чем исполнить. Какой-то звук, похожий на скрип, отвлек Леа от ее горестных размышлений. Она прислушалась. Звук повторился. Прямо у нее над головой! Еще! Этот звук не походил на привычный шум старого дома, к которому Леа уже привыкла и легко узнавала. Звук был слишком четкий, слишком ритмичный. Она опустила голову на подушку, теперь уже напряженно прислушиваясь. Звук повторился. Шаги? Да. Над ней раздавались чьи-то шаги. Но это невозможно! Судорожно прижимая к себе Джорджи, Леа напряженно прислушивалась. Звуки прекратились. Это все ее воображение. Шутит с ней шутки. Шутки… шутки… шутки… Просто шутки… просто шутки… шутки… И с этими словами, звучавшими у нее в голове, Леа провалилась в беспокойный, тягостный сон.
Видимо, Марси прикрыла телефонную трубку ладонью. Леа слышала её приглушенный голос. Она что-то говорила. Наверное Дону. — Это будет тебе уроком. Чтобы не смела заглядываться на моего парня, — звучал в ушах у Леа противный голос Марси. — Приятного вечера. Леа швырнула трубку. Потом в бессильной ярости бросилась на кровать, зарывшись лицом в подушку, стараясь подавить в себе отчаянное желание закричать во весь голос. Кричать, кричать, кричать… А что толку? Ну, прибегут родители. Станут! расспрашивать. А ей сейчас абсолютно не хочется! ничего им объяснять. Она не хочет никого видеть. Она больше никогда никого не увидит. Она убежит. „Возьму машину и буду ехать, ехать, ехать, пока не доеду до края земли. Нет, лучше я буду ехать, пока не перееду Марси“, — решила Леа. Чувствуя, что задыхается, она подняла голову от подушки. „Марси врет, — подумала она. — Врет! Врет! Врет! Тогда, в столовой, Дон не разыгрывал меня. Он на самом деле назначил мне свидание, на самом деле хотел встретиться со мной. Это Марси заставила его так поступить! Точно! Марси узнала о нашем свидании и запретила ему встречаться со мной! А теперь она врет, говорит, что это с самого начала была просто шутка! Нет не шутка. Дои слишком хороший парень, чтобы так поступить. Слишком хороший“ Леа вспомнила, как Дон помогал ей в столовой собирать с пола. Вспомнила его смущённую улыбку, когда попросил ее о свидании. Вспомнила, как он нервничал, глядя на дверь. Нет! Это не было шуткой. Но если это так почему Дон не позвонил ей? Мог ведь позвонить и все объяснить. Извиниться… Она бы его простила, наверно. Зачем он вместе с Марси так жестоко подшутил над ней?! Боится Марси? Или он на самом деле такой же жестокий, как она? Нет! Не может быть! Чувствуя себя униженной, Леа вновь взяла своего тигренка и крепко прижала к себе. — Ты ведь никогда не предашь меня, Джорджи, — прошептала она. Тяжело вздохнув, Леа откинула одеяло — никак не могла заснуть. Пыталась, но не могла. Шторы она не опустила, и теперь луна светила в окна. Ее бледный, мерцающий свет заливал всю комнату. „Я теперь не засну, — подумала Леа. Она вспомнила Дона и Марси. — Что они сейчас делают? Может, говорят о ней, смеются…“ „Я должна забыть о них“, — сказала она себе. Но легче было сказать, чем исполнить. Какой-то звук, похожий на скрип, отвлек Леа от ее горестных размышлений. Она прислушалась. Звук повторился. Прямо у нее над головой! Еще! Этот звук не походил на привычный шум старого дома, к которому Леа уже привыкла и легко узнавала. Звук был слишком четкий, слишком ритмичный. Она опустила голову на подушку, теперь уже напряженно прислушиваясь. Звук повторился. Шаги? Да. Над ней раздавались чьи-то шаги. Но это невозможно! Судорожно прижимая к себе Джорджи, Леа напряженно прислушивалась. Звуки прекратились. Это все ее воображение. Шутит с ней шутки. Шутки… шутки… шутки… Просто шутки… просто шутки… шутки… И с этими словами, звучавшими у нее в голове, Леа провалилась в беспокойный, тягостный сон.