- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (12) »
и направился к распростёртой на земле долговязой фигуре.
В луче фонаря мигали серебристо-серые глаза. Какие-то они были странные. Джек посветил фонарём поближе. В луче зрачки были не чёрными, а тёмно-коричневыми. И очень узкими – просто еле заметные щёлочки, сдавленные с боков точно у кошки. Джек перевёл дух. Потом осветил тело лежащего. Надето на него было что-то вроде широченного купального халата, ярко-синее, с жёлтым поясом. У пояса – пряжка: по виду словно две пластинки жёлтого металла лежат рядом, совершенно непонятно, как они скреплены. Просто держатся вместе – и все. Когда они нашли этого человека и он сразу лишился чувств, Джеку пришлось пустить в ход всю свою силу, чтобы разделить эти пластинки.
– Айрис!
Она поднялась и подошла.
– Не мешай бедняге, пускай спит.
– Айрис, какого цвета был его балахон?
– Красный с… да он синий!
– Теперь синий. Айрис, что за чертовщина такая на нас свалилась?
– Не знаю… не знаю. Какой-то несчастный сбежал из приюта для… для…
– Для кого?
– Я почём знаю? – огрызнулась Айрис. – Наверно, если вот такие родятся, их куда-нибудь отдают.
– Люди такими не родятся, Айрис, он не урод. Просто совсем другой.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Сама не знаю почему, но понимаю. Только вот что я тебе скажу… – она запнулась и молчала так долго, что Джек в недоумении обернулся. Айрис медленно докончила: – Он такой странный, такой безобразный, я должна бы его бояться, но… я не боюсь.
– А я тоже не боюсь!
– Молли, ложись сейчас же!
Молли скрылась в палатке.
Серый человек замяукал.
– Чего ты, приятель?
Здоровой рукой человек потрогал стянутое лубками предплечье.
– Ему больно, – сказала Айрис, опустилась на колени подле раненого и отвела его руку от повязки.
Он не сопротивлялся, только лежал и смотрел на Айрис, щуря страдающие глаза.
– У него шесть пальцев, – сказал Джек, опустился на колени рядом с женой и осторожно взял запястье раненого. И удивлённо присвистнул: – Ещё какая подвижная кисть!
– Дай ему аспирина.
– Это мысль… Постой-ка, – Джек озадаченно выпятил губу. – Думаешь, можно?
– А почему нет?
– Мы же не знаем, откуда он. Понятия не имеем, какой у него обмен веществ. Мало ли, как на него могут подействовать наши лекарства.
– Он… то есть как это – откуда?
– Айрис, дай ты себе труд хоть немного подумать, – с досадой сказал Джек. – Не станешь же ты и теперь закрывать глаза на очевидное и уверять, что этот человек с нашей Земли! Что ты, анатомии не знаешь? Где ты видела уродов с такой кожей и с такими костями? А эта пряжка? А одежда? Что это за материя? Будет тебе, право. Не цепляйся за старые предрассудки, шевельни мозгами, сделай милость.
– Ах, оставь! Этого просто не может быть!
– Вот так же рассуждали до Хиросимы… Так рассуждал в старину какой-нибудь воздухоплаватель, сидя в корзине аэростата, когда ему толковали про аппараты тяжелее воздуха. Так рассуждали…
– Ну, довольно, Джек! Я знаю всё, что ты скажешь. Поспал бы лучше, сколько осталось до утра. А угодно философствовать – пожалуйста. Всё, что ты говоришь, относится к людям. Покажи мне любой новый пластик, новый металл, новую невиданную машину, пускай я в них ничего не пойму, но они не вызовут у меня противодействия, потому что их изобрели люди. А этот… этот человек или уж не знаю кто…
– Понимаю, – сказал Джек мягче. – Это страшно, потому что чужое, а где-то в глубине души у нас всегда сидит: чужое – значит, опасное. Поэтому мы с чужими ведём себя лучше, чем с друзьями… и всё-таки, по-моему, не стоит давать этому серому аспирин.
– Но он дышит тем же воздухом, что и мы. И в пот его бросает. И говорить он, наверно, умеет…
– Пожалуй, ты права. Что ж, надо попробовать, может, хоть немного снимет боль. Дай ему только одну таблетку.
Айрис отошла к колонке, налила воды в алюминиевый стаканчик. Опустилась на колени подле своего пациента и, одной рукой поддерживая серебристую голову, осторожно сунула ему в рот таблетку аспирина и поднесла к губам стакан. Он жадно выпил воду и вдруг весь обмяк.
– Ах, чёрт… вот этого я и опасался!
Айрис приложила ладонь к груди больного – послушать сердце.
– Джек!!!
– Неужели он… что с ним, Айрис?
– Нет, не умер. Но послушай…
Джек приложил рядом свою ладонь. Сердце билось тяжело, медленно – каких-нибудь восемь ударов в минуту. А за этими размеренными ударами, совершенно не в такт, частили другие – резкие, страшно быстрые, должно быть, около трехсот в минуту.
– У него какой-то сердечный приступ, – сказал Джек.
– Да, и с двумя сердцами сразу!
Неожиданно этот странный человек вскинул голову и испустил протяжный, пронзительный, с переливами вой. Глаза распахнулись во всю ширь, в них трепетала, то затягивая, то вновь открывая зрачок, прозрачная плёнка. Он лежал совершенно неподвижно и все вопил, захлёбывался криком. И вдруг схватил руку Джека и поднёс к губам. Молнией сверкнул острый светло-оранжевый язык, дюйма на четыре длиннее, чем полагается, и лизнул ладонь. Потом удивительные глаза закрылись, вопли перешли в слабое хныканье, а там и вовсе утихли, и он мирно свернулся калачиком.
– Уснул, – сказала Айрис. – Ох, надеюсь, мы ничего плохого не натворили.
– Что-то мы с ним явно сотворили. Будем надеяться, что это не очень опасно. Во всяком случае, рука его сейчас не мучает. А мы того и добивались.
Айрис подложила подушку под серую, непривычной формы голову, проверила, удобно ли незнакомцу лежать на надувном матрасе.
– Какие у него красивые усы, – сказала она. – Совсем серебряные. С виду он очень старый и мудрый, правда?
– Вроде филина. Иди ложись.
Джек проснулся рано; ему снилось, что он с зонтиком вместо парашюта выбросился из летающего мотоцикла и, пока падал, зонтик обратился в леденец на палочке. Он приземлился среди острых зубчатых скал, но они спружинили мягко, как губка. Его тотчас окружили русалки, очень похожие на Айрис, кисти рук у них были в форме шестерёнок. Но во сне ему было всё нипочём. Проснулся он улыбаясь, необычайно весёлый и довольный.
Айрис ещё спала. Где-то звонко смеялась Молли. Джек сел, огляделся – раскладушка Молли была пуста.
Тихонько, стараясь не разбудить жену, он сунул ноги в шлёпанцы и вышел из палатки.
Молли стояла на коленях напротив странного гостя, а он сидел на корточках и…
Они забавлялись детской игрой в ладоши: кто не успеет отдёрнуть руку, получает шлепок.
– Молли!!!
– Да, пап?
– И не совестно тебе? Ведь у него сломана рука!
– Ой, я забыла! Ты думаешь, ему больно?
– Не знаю. Очень может быть, – сердито сказал
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (12) »