во двор и остановился. Все эти часы он бесцельно бродил по городу, с удивлением рассматривая то, с чем сталкивался ежедневно, - людей, автомобили, здания. Двигаясь в толпе прохожих, он испытывал массу неудобств от своего слабого и неуклюжего тела. Оно было таким громоздким и тяжелым, что, казалось, еще секунда - и он вообще остановится, замрет, и ничто не сдвинет его с места.

Долин посмотрел вверх. Падающие из темноты снежинки напоминали что-то знакомое и близкое.

- Звезды, - выдохнул он чуть слышно.

Да, снежинки удивительно точно походили на летящие навстречу звезды. Их было много, и приближаясь, они не увеличивались в размерах. Точь-в-точь как далекие звезды, когда с огромной скоростью несешься в космической пустоте, не ощущая ни тела своего, ни времени, ни расстояний.

- А Гришка-то, дворник наш, опять небось напился. Вишь, сколько снегу намело, хоть бы одну дорожку расчистил.

Долин обернулся и увидел двух старушек, осторожно ступающих по глубокому снегу. Еще раз взглянув наверх, он тяжело вздохнул и пошел домой.

В дверях квартиры его встретил взволнованный голос жены:

- Иван, где ты был? Я обегала всех знакомых, звонила в институт, хотела уже в милицию...

Невразумительно объяснив, где он был и чем все эти часы занимался, Долин поужинал и лег спать.

Всю ночь ему снились летящие в лицо снежинки-звезды, а под утро он почувствовал на себе тот же взгляд, что и в институте.

- Вы свободны, - прошептал кто-то над самым ухом, и в комнате, где спал профессор, произошло какое-то неуловимое движение: чуть шевельнулись шторы на окнах, качнулась люстра, скрипнула форточка. Во дворе дома безо всякой, казалось бы, причины вдруг осыпался снег с ветвей одинокого дерева. Что-то бесформенное и прозрачное, похожее на поток теплого воздуха, но только озаренное серебристым светом, медленно заструилось вверх и исчезло в начавшем уже голубеть небе.

Продолжая спать, Долин услышал не то шелест падающих снежинок, не то тихие невнятные голоса:

- Неужели это так страшно - стать такими, как они?

- Да, ведь они совсем другие.

- Может, это чересчур жестоко?

- Но он преступник и был наказан.

- Он страдал?

- Он преступник.

- А человек?

- Человек забудет...

Голоса затихли, и Долин, повернувшись на спину, глубоко и облегченно вздохнул.

* * *

Утром Иван Сергеевич чувствовал себя превосходно. Сделав зарядку, умылся холодной водой, позавтракал и, поцеловав жену, вышел на улицу.

- Доброе утро, Иван Сергеевич! - поприветствовал его дворник, расчищавший на дороге снег.

- Здравствуйте, Григорий Михайлович, здравствуйте. - Долин остановился. - Как поживаете? Как супруга?

- Да все слава богу. А вы как?

- Нормально.

- Жена ваша вчера к моей прибегала, говорила, будто заболели и ушли куда-то.

- Да голова кружилась, так решил прогуляться.

- Во-во, и у меня вчера то же самое было, - обрадовался дворник. Голова болит, в суставах слабость, внутри все разрывается, словно двое нас стало и каждый в свою сторону тянет. Ну, так я малость того, - дворник хитро подмигнул, - сто грамм и на боковую. Зато сегодня и сила в руках, и настроение. Вон сколько снега раскидал.

- Ну и правильно, - засмеялся профессор, - а то тут вчера какие-то старушки чуть в сугробе не утонули.