честно. Они туповатые и такие, коллективно-массовые. Ну, неважно. Они рыскали, чего-то искали. Я ж вижу. Вдруг выходит – вот откуда из этого же места – такой парнишка. А его еще раньше в лесу встречала. Он прикольный, себя обезьяной считает. Мы с ним вроде как два ультра-эго. Короче! Только я хочу над ним дружески приколоться, как к нему подбегает здоровенный волк, что-то шепчет на ухо, сажает на загривок – и бежит, а этот пацаненок совсем не боится, как так и надо. И все, они скачут из города. Ну, я с забора как сиганула на другого волка, как на лошадь, и кричу ему в ухо: «Почетный эскорт! За ними!» Оно, может, в другое время бы не прошло, вот один раз я с волками… Неважно! В эту ночь все были чумные, и он поскакал! И мы гнали так с полчаса в ужасно глухую часть леса, и я еще думала, какая я дура, что праздник пропускаю! Короче, они пригнали к пещере, волк мальчика так аккуратно ссадил, тот зашел в пещеру, и я думаю: всё, завтра я сюда сама примотаю, а сейчас – пора на бал! Бью пятками своего волка и ору ему: «Эскорт отпускается! В город, на боевой пост!» И он побежал обратно! Я еще по дороге думала: мне бы такой четкий внутренний голос, как у этого волка! А то я такая безалаберная…

– Ну?

– Ну вот и ну! Я на завтра еще поспала чуточку, короче, толь к вечеру туда прискакала. К пещере. А там – никого! И никто ничего не знает! Вот так я прогуляла своего друга, и косточки его – на моей совести!

– Ну-ну-ну…

– Ну и не ну! Главное, я чувствую – дело нечисто! Волки друг с дружкой про это не говорят. И никто ничего не видел. Я даже пыталась поэтически про это выяснить.

– Это как?

– А у меня своя поэтическая мастерская!

– Чего-чего? Ты помедленней.

– А у вас разве нет? Зря! Я их набрала себе человек двадцать. Они про меня стихи пишет. Я им вроде как Музой прихожусь… ну и жрать подбрасываю. Они же у меня, понимаете ли… И она покрутила хвостом у виска – вначале у Олиного, потом у своего.

– Только и они про это – только чушь всякую пишут. «Два всадника скачут в пространстве ночном…»

Красиво, но не люсидентно!

– Не чего?

– Света не проливает! Я вижу, вы ко мне несерьезно относитесь! А зря! Я к вам с визитом дружбы и даже малость за советом пришла. Я знаю, что вы пацаненка выкормили, мне она вон рассказала. Просто я, может, не тот наряд надела, вы уж простите…

И на глазах у изумленной публики Желтая Обезьяна аккуратно сняла и юбку, и прочие свои очень цветные тряпки.

– Так я вызываю больше уважения? – спросила она.

И тут все расхохотались и принялись обсуждать планы, как найти принца Эно – теперь они уже знали его настоящее имя – то есть, как тут же объявила обезьяна, ее Ультра-Эно, не зря она его так сенситивно обозвала.

Приключения принца Эно (продолжение)

Бедный мой принц Эно! Мир красив, пока есть кому на него смотреть; мир хорош, пока есть кому о нем радоваться. Но к тебе, если и возвращался разум, то вместе с ним безумная печаль, и ты видел такие грустные и страшные стороны мира, что не мог этого терпеть и терял сознание. Сознание не очень нужно телу; тело жило, ело, спало и даже говорило. Милый принц! Говорят, очень многие люди целые жизни живут так, как ты в эти дни. Не забудь о своих подданных, если станешь королем! Будь милостив к ним!

Волк шепнул ему в ту ночь: «Пойдем со мной, я отвезу тебя к твоей маме!» Тело само вскочило на волка, и принц понесся в лес, и скоро оказался в пещере, где было хорошо, уютно и тепло. Там он спал, пока заканчивали свое существование столица и царствование его отца; а утром он опять уселся на волка и продолжил путь, уже гораздо более далекий. Волк, казалось, летел… Сильные ветры, то теплые, то холодные обдували тело… Прошел день, второй… и вот они влетели в ворота, нарисованные в небе. К мальчику вернулся разум, а волк лег на землю и дышал тяжело и счастливо.

– Где мы? – спросил Эно.

– В стране прообразов, – ответил волк.

Говорить не имело смысла. Мальчик оглядывался вокруг – такой красоты ему еще никогда не доводилось видеть. Потом он закрывал глаза и блаженно ощущал себя абсолютно собой.

– Я – сильный дух, – сказал волк. – Я донес сюда нас двоих.

Мальчик знал это и был согласен. Говорить не имело смысла.

Потом, через сто столетий, было то же самое: они лежали, счастливые, рядом, и мир прообразов пронизывал их насквозь.

– Ты – чистое существо, – еще сказал волк. – Ты здесь почти такой же, как там.

– И ты, – откликнулся мальчик.

Еще, еще всё это было, и вот стало темнеть.

– Что это?

– Это ночь.

А когда вышла на небосклон Луна, принц узнал ее и сказал:

– Мама!

– Здравствуй, мой малыш! – обрадовалась она. – Как ты сюда попал?

Эно кивнул на волка.

– Я же просила тебя, – обратилась Луна к волку, – отвезти мальчика ко мне.

– А я привез его сюда, – засмеялся волк. – Там он было полным балбесом. Ты не стала бы с ним возиться и превратила бы в какое-нибудь созвездие, как у вас это водится.

– Созвездие? Это красиво. Мальчик мой хочешь быть созвездием?

Эно посмотрел вверх.

– Там и так не протолкаться.

– А разве людей мало?

– Людей мало, мамочка. Кусочков людей много. У кого голос, у кого руки. У кого – память. Целых совсем мало, мамочка.

– Люди жадные, мое дитя. Люди трусливые. Разве ты мало насмотрелся на них на своем веку? Вот что, я так рада, что ты нашелся. Хочешь, ты будешь королем леса? Волки соорудят тебе престол, Желтая Обезьяна станет твоей наложницей?

Тут волк поднял голову.

– Обычно ты не так сильно вмешиваешься в наши дела. Ты наше светило, это правда. Но мне кажется, ты смотришь слишком издалека. Где ты была эти тринадцать лет, пока он рос во дворце? А где ты была, пока он бродил сумасшедшим? А ведь ты не глупый король, ты могла найти его.

Тогда Луна сказала:

– Источник света не решает, что будет с этим светом потом.

И волк сказал:

– Вот именно.

Но Луна взволновалась:

– Я хочу подарить тебе что-нибудь, мальчик. Сегодня власть моя велика, я многое могу сделать. Хочешь, я уничтожу твою память обо всем, что было после того, как ты ушел из дворца?

– Нет, мама, нет. Со мною всё нормально. Знаешь, хорошо бы ты занялась одним старым бомжом и его бочками.

И Эно рассказал про старого бомжа.

– Старый дурак! – вспыхнула Луна. – Я знаю, кто это, можешь не продолжать. Хорошо, пусть он вернет мне всё, что взял.

– Эту печаль, мама?

– Да нет, всё, что брал. Ты ему скажешь, он поймет. Вместо каждой серебряной вещи – золотую. И всё, моя печаль вернется ко мне. Это всё, чего ты хочешь?

– Пожалуй, что да.

– А вернуть королевство твоего отца ты разве не хочешь? Раз уж ты собрался жить на земле? А может, останься? Хочешь, просто останься здесь? Признайся, тебе никогда не было так хорошо. Останься здесь, малыш!

– Но ведь это –