характере. Решение 34-летний писатель принял по-военному быстро. Не прошло и месяца с той встречи, как 16 сентября он сделал предложение 18-летней Софье Андреевне Берс. 23 сентября 1862 г. сыграли свадьбу. С. А. Берс (в замужестве Толстой) оказалось суждено прожить с писателем почти полвека — до 1909 года, 48 лет. Из этих 48 лет, которые он провел с нею, по его же дневниковым признаниям, «не изменяя», тридцать три последних года он мечтал от нее сбежать — и реализовал свою мечту перед самой смертью, в возрасте 82 лет, покинув ночью дом и уйдя на станцию Астапово.

«СЕМЕЙНЫЕ РАДОСТИ»

В сентябре 1862 года Л. Н. Толстой писал о начале своей женатой жизни:

«18-летний период от женитьбы до моего духовного рождения можно бы назвать нравственным… Все эти 18 лет я жил нравственной, честной семейной жизнью, не предаваясь никаким осуждаемым общественным мнением порокам…». Сам писатель, имевший к своим 34 годам не слишком длинный «донжуанский список», так и не познавший радостей взаимного счастья, был склонен считать первый — медовый — месяц «самым тяжелым и унизительным временем жизни» с женой. Он был совершенно уверен, что в это время его мужская страсть оскверняла душу и тело невинного создания. Весьма странное для опытного мужчины восприятие полового акта как «убийства» женщины («Чувственность и убийство. Да, сударь!» — именно так рассуждает один из его героев) нашло отображение в словах и поступках многих литературных персонажей, созданных писателем. Среди них, например, образ Пьера Безухова, у которого мысль о сексе с Элен вызывала чувство вины. Другой и самый выразительный пример — герой «Крейцеровой сонаты» Василий Позднышев, который считал орган своего интимного возбуждения орудием разрушения, которое «корежит изнутри женское тело». Подобный строй мыслей не мог не оставить следа на характере отношений между Львом Николаевичем и Софьей Андреевной Толстыми. При отсутствии материнской ласки в детстве, искаженном религиозными установками в воспитании, отсутствии счастливого сексуального «старта» в юности, — писатель был не лучшим совет ником для молоденькой жены. И при таком отношении к сексуальности со стороны более опытного брачного партнера, которым был Л. Н… Толстой, трудно было ожидать, что Софье в начальный период их супружества что-то будет в радость. Не удивительно, что она беспрестанно обвиняла мужа в развращенности. Л. Н. Толстой, как и его лирический двойник из романа «Анна Каренина» Константин Левин, отдавший — «не без внутренней борьбы» — своей жене Кити дневник с записями о прежней, холостяцкой жизни, поступил аналогичным образом с женой, Софьей Андреевной. Дневник познакомил ее со всеми интимными подробностями встреч мужа с прежними юными особами. Это вызвало ревность к прошлому мужа, к тому, что он до встречи с нею, любил, увлекался, переживал — и все это отнюдь не в мечтах (как она), не в воображении. Он увлекался всерьез «женщинами — живыми, хорошенькими, с чертами лиц, которыми он любовался» (дневник был начат Софьей Андреевной на 16-й день после свадьбы, запись 18.10.1862). Как раз в это время, через месяц после свадьбы, она первый раз забеременела, так и не узнав радости от физической близости с мужем. «Так противны все физические проявления!» — записала С.А. в дневнике 09.10.1862, и полгода спустя вторила: «Лева все больше от меня отвлекается. У него играет большую роль физическая сторона любви. Это ужасно; у меня — никакой, напротив» (29.04.1863). О том, что чувственная сторона жизни продолжала в то время играть огромную роль в жизни великого писателя, говорят не только брезгливые ремарки его молодой жены, но и воспоминания его близких. Его сын Алексей, выпустивший в 1924 г. воспоминания («Правда о моем отце») записал: «Он не был свободен от этой, самой ужасной из страстей, ни в юности, ни позже, во время своей семейной жизни». Что касается Софьи Андреевны, то она была «свободна» от этой «ужасной из страстей» в силу нескончаемых беременностей и родов. Сергей (1863), Татьяна (1864), Илья (1866), Мария (1871), далее последовали умершие в младенчестве Петр (1872) и Николай (1875) — и всем им нужно было дарить время, силы. К началу 1870-х гг. писатель стал все чаще ощущать подавленность и разочарование. Мучительные сомнения, «правильно» ли он живет, заставляли его искать оправдания чувственной близости, которая всегда должна была, с его точки зрения, представать лишь как средство (рождение детей) и никогда как самоцель. Эти воззрения на сексуальность, сильно замешанные на православной этической концепции, лишили его жену радостей интимной жизни и подарили лишь вечные муки постоянного вынашивания детей, страхов перед родами и заботы о здоровье рожденных ею, между тем Л. Н. Толстой не забывал приговаривать: «Рад, что ты беременна, это по-божески. А то мне что-то было неприятно…» (1871). Он чувствовал свое одиночество в семье, впервые записал это ощущение в 1876 г., затем пытался все чаще размышлять о том, как «найти жену в ней же», но супруги все более отдалялись друг от друга, душевно и телесно. Пережив период частых родов и просто повзрослев, Софья Андреевна к своим 30-ти с лишним годам была готова наконец по-женски расцвести — но муж, приближавшийся к 50-летнему рубежу, уже миновал возраст неуемных телесных радостей и искал успокоение в тихом семейном счастье. Но его — где бы ни жила семья, в Москве или в яснополянском имении — как раз не было! «Все так же мучительно. Жизнь здесь, в Ясной Поляне, вполне отравлена». Семейный разлад стал очевидным и непреодолимым после 1880 года. Он совпал с активными религиозными исканиями писателя. «Сожитие с чужой по духу женщиной, т. е. с ней, — ужасно гадко», — выразил писатель в дневнике свои чувства к Софье Андреевне (19.07.1884), продолжая в то же время замечать в себе и «похоть мерзкую», и «сладострастный соблазн», которые желал подавить. Он искал и не мог найти того «лучшего», что можно было бы признать совершенно и абсолютно нравственным: «Эка, скверно! Сделай себе потеху даже с женой — и ей, и себе скверно. Оскопись, как Ориген, — скверно. Мучься всю жизнь воздержанием и похотливостью, — скверно. Все скверно и все страдания…» (24.07.1885) Размышления писателя совпали по времени с бурными общественными дискуссиями о «половом вопросе». Свой ответ на него он дал своими известнейшими произведениями, созданными в это время: «Дьяволом», «Отцом Сергием», «Воскресением» и особенно «Крейцеровой сонатой». Эта повесть Л.H. Толстого в течение двух лет, пока решался вопрос