- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (101) »
Похитил бы.[4]
А ей цена?
Две сотни.
Медью?
Золотыми!
А прежде — верить мне прошу —
Бывала рада и грошу,
Улитками торгуя в Риме.
Драть деньги с нас — завидный дар.
Себя даем мы обольщать им.
Втридорога мы часто платим
За жалкий рыночный товар.
А где миланка, что держалась
От слабости за стенку?
С той
Все кончено. Совсем больной
Она вчера мне показалась.
Вас донья Хуанилья ждет,
Горя от нетерпенья.
Это
Магнит, который хоть полсвета
Способен притянуть. А вот
Ее сестрица Мадалена…
Она красива.
И хитра.
Двух завлекла к себе вчера
На сьесту.[5]
Ловко!
Впрочем, сцену
Один покинул.
А с другим
Что было?
Павший жертвой страсти
Клянет сегодня это счастье,
И я потешился над ним…
Сеньор, уж поздно! Не хотите ль
Отужинать со мной? А там
Валетов, королей и дам
Стасует местный туз — учитель.
Дружок! Ты нас опереди,
Чтоб мы накрытым стол застали.
Я в церкви вас найду?
Едва ли…
Так где ж?
К Вьоланте приходи.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Фортуна, Теодора. ТеодораВот, вот: тебе легко сейчас
Кривить насмешливые губки,—
Ведь сколько спеси про запас
И молодости у голубки!
Но старость постучится в дом,
И ты наплачешься потом,
Когда сокровище такое,
Как золото твоих волос,
Серебряною став мукою,
Поблекнет, и еще вопрос,
Не будут ли дешевле меди
Ценить остатки этой снеди?
Сейчас ты дразнишь аппетит
Бутончиками губ карминных
И розами своих ланит.
Но много ль прелести в морщинах,
В кривом носу, что напоказ
Сидит меж двух запавших глаз?
Померкнет ровный блеск жемчужин,—
Кого тогда он привлечет?
Скажи: кому он будет нужен,
Твой опустевший дряблый рот,
Где будет зуб виднеться черный,
Как виселицы столб позорный?
Да, в молодости вы всегда
Уверены, что, неизменно
Любя вас, будут господа
Стремиться к цели вожделенной,
Безумствуя в чаду страстей
У ваших запертых дверей.
Ты дура, дурища, дуреха,—
Обманывай себя сама,
А после и вздыхай, и охай,
И от любви сходи с ума.
Эх, плетью бы я вразумила
Тебя!
Что обо мне заныла?
Отстань!
Мечтаю я о том,
Чтоб молодости воск златистый
Весь, до конца, ты целиком
Сожгла, и лился пламень чистый,
И счастья светоч не угас
До самой смерти.
Вот сейчас
О смерти вспомнила не в пору.
Да как же мне не горевать?
Ведь эта красота, которой
Пристало бы в плену держать
Весь мир, теперь добычей стала…
Кого?
Сказать? Скажу, пожалуй.
Ты думаешь, твой плут, игрок,
Который из родного края
Тебя в Италию завлек,
Проматывая, пропивая,
Проигрывая все, что тут
Сеньоры в дар тебе несут,—
Пойдет, как истинно влюбленный,
Служить и в скорости уже,
Ворвавшись в город осажденный,
Приняв участье в грабеже,
К твоим ногам добычу бросит?
С тебя еще он денег спросит!
Ну что ж, грусти о молодце,
Возись побольше с этим малым,
Еще он на твоем лице
Распишется своим кинжалом,
Как мне когда-то мой дружок
Ножом за что-то двинул в бок.
Жди с ним беды! Он изувечит
Тебя иль попросту убьет.
Тебе никто ведь не перечит,
Сама все знаю, только вот
Связалась с ним, а развязаться
Боюсь…
Что, доченька, бояться!
Здесь в городке полно солдат,
Да и начальства. Я-то знаю,
Что за один твой нежный взгляд
Любой из них, не размышляя,
Хоть с башни замка прыгнет вниз,
Надеясь на желанный приз.
Ведь ты цены себе не знаешь.
Боготворят испанок тут.
Все воины, коль пожелаешь,
Леандром стать за долг сочтут,[6]
В любовном исступленье споря
С клокочущей волною моря.
Да положись ты на меня —
И враг наш будет четвертован,
Иль от антонова огня
Сгорит, сгниет, к веслу прикован.
Но вы, девчонки, дуры впрямь.
Попробуй вас переупрямь!
На дрянь вы льститесь; то, что ценно,
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (101) »