Жаркие перегоны
Новая повесть молодого писателя. Герои книги — железнодорожники одной из магистралей страны.
Инженер по образованию, Валерий Барабашов несколько лет работал на Урале корреспондентом газеты «Гудок». И повесть «Жаркие перегоны» он посвятил людям, чью жизнь и труд хорошо знает, — железнодорожникам.
С нелегкими проблемами сталкиваются герои повести — от седого, умудренного жизнью начальника Красногорской железной дороги Уржумова до машиниста Бориса Шилова и совсем еще юного его помощника Саньки. Не справляется передовая в недавнем прошлом магистраль с возросшим объемом перевозок, задерживается доставка грузов, опаздывают поезда... Буквально каждый час действия повести, охватывающего всего один летний день, насыщен острыми конфликтами. Но видя, как настойчиво и самокритично ищут герои «Жарких перегонов» выхода из сложной ситуации, как непримиримы они к тем, кто, заботясь о «чести мундира», хотел бы «припудрить» недостатки и упущения, — веришь: эти люди сумеют преодолеть трудности.
Действие повести В. Барабашова происходит в 1976 году. С тех пор многое на наших железных дорогах изменилось к лучшему. Однако многие из затронутых автором проблем остаются актуальными и сегодня.
Повесть «Жаркие перегоны» впервые опубликована в 1981 году в журнале «Молодая гвардия».
ГЛАВА ПЕРВАЯ
8.00—9.00
I.
Вокзальное радио объявило, что «Россия» опаздывает на час, и Лариса пожалела, что не догадалась позвонить в справочное бюро. В зале ожидания было шумно, душно, и лучше бы этот час она посидела дома — до вокзала от них рукой подать. Но Володька спешил на работу, она тоже все время думала, не забыла ли чего, и такая простая мысль — справиться о поезде — пришла в голову лишь теперь. Володька, собираясь уходить, поминутно поглядывал на часы — от вокзала до завода ехать минут сорок, время поджимало, и Лариса сказала, — иди, мол, что ж поделаешь. Ей было приятно, что муж не хочет оставлять ее одну, что переживает за нее. Если бы поезд пришел вовремя, Володька, наверно, уехал бы на работу со спокойной душой, а сейчас явно нервничает. Он и вообще-то не хотел ее отпускать — вдруг что случится дорогой? Но Лариса уговорила: всего каких-то шесть часов пути, вещей она с собой много брать не собирается, так, самое необходимое, чувствует себя нормально — почему не съездить? В Прикамске сядет в вагон, в Барвиче — сойдет. Дома сидеть одной скучно, да и маму повидать хочется — когда потом вырвешься? Ну, погостит недельку-другую у родных и вернется.
Лариса в это утро встала рано. И только прошла на кухню, уже заполнявшуюся щедрым июньским солнцем, затренькал будильник. Володька услышал звонок, подал из комнаты хрипловатый, непромявшийся еще голос:
— А где моя женушка?
Лариса, улыбнувшись, пошла на зов. Села на кровать, машинально запахнув на коленях синий с крупными розами по подолу халат — он очень шел ей.
Володька взял ее руку.
— Ну, как вы? — глазами он показал на ее живот.
— Все хорошо, Володичка. Вставай. Чай, кажется, кипит. Яичницу тебе поджарить?
— Яичницу? — Он сладко и длинно потянулся. — Давай, жарь. — И рывком соскочил с постели — мускулистый, подтянутый, стройный. Осторожно обнял ее. — Может, в пятницу вместе поедем, Лариска? Я бы тебя отвез и вернулся, а?
Она капризно надула полненькие губы.
— Сегодня ведь понедельник только, Володичка. Что я целых пять дней делать буду? Ты, если хочешь, приезжай за мной недельки через две.
Володька кивнул, но кивок у него вышел заметно неохотным. Бережно положил руку на ее живот, погладил.
— Смотри, Лариска, береги Сережу.
— А если... Танечка будет, Володь?
— Ну... ты уж двоих тогда давай, что ли!
...Бесстрастный женский голос, льющийся откуда-то из-под гулких сводов вокзала, снова объявил, что «скорый поезд номер два сообщением Москва — Владивосток ожидается в десять часов тридцать минут» — то есть надо было сидеть на неудобном жестком диване еще уйму времени.
Володька торопливо чмокнул Ларису в щеку и побежал к выходу, а она, покорно вздохнув, принялась терпеливо ждать.
II.
В это время в Красногорске, где так же ярко светало солнце и быстро испарялась с политых улиц вода, к управлению железной дороги шла Капитолина Николаевна Гвоздева, начальник отдела сбыта Вогольского нефтеперерабатывающего завода — стройная миловидная шатенка в ярко-синем цветастом платье. Она шла, радуясь теплому утру, тому, что на нее обращают внимание встречные мужчины (да и женщины тоже), что выбралась наконец в командировку — хоть развеется, отдохнет от заводской суеты. Командировка не казалась Капитолине Николаевне сложной: в управлении дороги она бывала не раз, знала там многих и, как правило, успешно решала всегда один и тот же вопрос — своевременное выделение их заводу порожних цистерн. С этим она шла к железнодорожникам и сегодня.
Спустившись в прохладный подземный переход, Капитолина Николаевна размышляла о том, что сегодня все же не совсем удачный день — месяц и квартал кончаются, и, наверное, ей придется труднее, чем в прошлый раз. Несколько успокаивало, правда, напутствие директора Гаджиева: «Ты напомни там, Николаевна, что в марте мы их выручали, сверх плана налили сто цистерн, так что...» Конечно, это был козырь, но выложить его надо на крайний случай. А вдруг все пойдет как по маслу, к большому начальству идти не придется, — вопрос решится в кабинетах поменьше... Всплыли в памяти имена и лица, а рука ощутила тяжесть портфеля, где лежали у нее коробки конфет да кое-что из книжного дефицита. Возможно, все это и не пригодится — вдруг не будет подходящего для презента случая, — но подарки под рукою иметь надо...
Выйдя снова на яркий дневной свет, Капитолина Николаевна прибавила шаг. Электронные часы на знакомом сером здании управления показывали без четверти девять, рабочий день здесь уже начался, и она, пожалуй, чуточку запоздала. В нужный кабинет лучше всего попасть пораньше, когда у всех еще хорошее утреннее настроение, не испорченное ни звонками, ни разносами сверху. Но и в такой благоприятной обстановке надо сориентироваться, решить — начинать разговор с обворожительной улыбки или с делового и прямого вопроса. В считанные минуты (именно минуты отводят большие чины на аудиенции) нужно распознать человека, угадать его настрой... Капитолине Николаевне помогали опыт, живой ум, приятная внешность. Она знала, что в командировки надо брать с собою платья, выгодно подчеркивающие ее фигуру, что волосы должны быть тщательно прибраны, а духи — дорогие. Что бы там ни говорили,