Ночи толкнулся шестом, и в этот миг на берег реки высыпала серая стая. Волки хлынули вниз. Самый быстрый из них прыгнул на толстый корень. Глаза Ночи ударил его шестом в грудь, упал, выронил шест.

Волчья стая стояла у кромки воды. Смелый волк плыл к берегу. Течение подхватило дерево, понесло.

Стая бежала но берегу, преследуя их. Глаза Ночи ничего не ел, но ему все равно было весело!

Солнце зашло.

— О-а-а! — крикнул мальчик.

А-а-а! — раскалывая небо, загремел в ответ гром.

И вдруг — шквал ветра. Закипели волны, дождь встал, как стена.

Глаза Ночи, прижимая к себе медвежонка, забился под коренья. Здесь было сухо, тепло, и они заснули — маленький человек и медвежонок. Медвежонку снились ягоды, и он сладко чмокал во сне, а мальчику снилась родная пещера, родные люди, тёплый добрый огонь родного очага.

Страна птиц

Река, по которой плыли мальчик и медвежонок, была жадная. Она вбирала в себя такие же большие реки, как сама, но не отворачивалась и от речушек, ручейков, родников. И берега не удержали столько воды. Разлилась вода от края и до края,

С каждым днём всё медленнее и медленнее двигалось дерево-корабль. Река с трудом промывала дорогу в трясинах бескрайнего болота. Зыбкие плавучие острова вставали на пути.

Можно было бы радоваться — вот она, страна птиц! Но Глаза Ночи заметил: дожди стали частыми, а многие птицы стаями летели дальше. И он торопил свой корабль, расталкивая шестом плавучую паутину из камышей и болотных трав.

Весь день в небе стоял галдёж потревоженных птичьих стойбищ. Любопытные утки, крякая на все лады, высыпали из камышей поглазеть на чужестранцев. Тучами взмывали в небо пугливые чайки. Бедный медвежонок закрывал лапами голову, пугаясь их пронзительного крика.

Лебединые стаи лежали на воде, как белые пушистые облака. Лебеди-воины, огромные, с тяжёлыми, как каменные топоры, носами, угрожая, низко проносились над мальчиком и медвежонком. Ветер с посвистом срывался с их крыльев. Глаза Ночи следил за полётом могучих птиц и зачарованно взмахивал руками в надежде взмыть в небо. Но летать ему удавалось только во сне.

Птичья страна была огромная. Птичий народ в ней жил разный. Шумный и молчаливый, коварный и смирный. Однажды Глаза Ночи увидал сразу две зари: одну па Востоке, другую на Севере. Но солнце взошло одно. Когда подплыли ближе, мальчик разглядел: северная заря — это стойбище розовых фламинго.

Дни проходили за днями, а наши странники всё плыли, плыли по звонкоголосой птичьей стране.

Гул и грохот раздался среди ночи. Дерево-корабль будто сорвалось с привязи. Если бы не пещерка среди витых корней, их бы смыло.

Дерево плыло стоймя, переворачивалось, билось о камни, стонало, как живое.

От страха они кричали, и мальчик и медвежонок, но не слышали самих себя — вой и рёв взбесившейся воды перекрывал их голоса.

Утром они плыли по сильной спокойной реке среди гор. Уже в полдень горы расступились, и река покатила свои воды через голую песчаную пустыню. Глаза Ночи увидал хозяина этой новой страны. Это был лев, он пришёл па водопой. Чужестранцы его рассердили, он ударил лапой по песку, и рык, подобный подземному гулу, когда каменные горы становятся зыбкими, как трясина, прокатился над рекой.

Глаза Ночи не дрогнул. На своём корабле он не ведал страха, а медвежонок юркнул в пещерку.

Первый день жизни в пустыне стал бы первым днем долгого голода. Но их спасла погибшая рыба.

Большая, как дерево, она плавала кверху брюхом, и на ней сидели птицы.

Глаза Ночи зацепил рыбу шестом, и они поплыли вместе.

Мальчик теперь знал: всему есть конец — равнинам, лесам, болотам, пустыне. Не было конца у реки.

Встреча

Буря выбросила дерево на берег.

Среди чёрных каменных холмов они нашли вход в пещеру. Пещера была закопчённая, очень глубокая и тёплая. Ее обогревало горячее подземное озеро. Зима была не страшна, от холода они избавились, а от голода их спасали несметные колонии летучих мышей.

Однажды ночью выпал снег, но днем он растаял. Потом пошли дожди, и началась весна.

Весной пришла большая вода. Река переполнилась, подняла дерево с мели, и мальчик с медвежонком поплыли дальше.

Медвежонок вырос. Он без промаха глушил рыбу лапой, и Глаза Ночи тоже стал замечательным рыболовом: бил рыбу заострённой на конце палкой.

Берега реки в который раз изменились. Пошли густые леса. Это были удивительные леса. Деревья здесь цвели, как травы. От сладкого запаха кружилась голова.

Было утро. Глаза Ночи, свесив ноги в тёплую воду, скользил взглядом по зелёным пышным берегам и вдруг закричал:

— Человек!

Человек неподвижно лежал у самой воды, придавленный деревом.

Глаза Ночи, толкаясь шестом, причалил и кинулся спасать человека.

Мальчик обхватил дерево руками, потянул, но оно даже не пошевелилось. Тогда он упёрся ногами в землю и налёг на ствол плечами. Сил было мало, Глаза Ночи накричал от напряжения, и вдруг дерево подалось. Это подналег медвежонок.

Человек, на которого упало дерево, был высокий, очень смуглый, почти чёрный.

Глаза Ночи приложил ухо к его груди. Сердце билось!

Мальчик осмотрел раненого, у него была сломана нога, кость торчала наружу.

И вспомнил Глаза Ночи строгое лицо Матери Племени. Он делал всё так, как учила она, и ему казалось, что Мать Племени следит за каждым его движением.

Он крепко спеленал ногу древесной корой и гибкими прутьями, потом надавил из трав соку в речную раковину и напоил раненого.

Человек открыл глаза, посмотрел на мальчика, но вдруг закричал, вскочил, потерял сознание от боли.

— Это он тебя испугался, — укорил Глаза Ночи медвежонка.

Долго выхаживал мальчик раненого человека.

В те очень далёкие от нынешних дней времена людям хватало для жизни две-три сотни слов. Уже через недолю Глаза Ночи разговаривал с человеком из племени Смуглых на его родном языке. Человека звали Йа.

Кости срослись. Йа, с опаской косясь на медвежонка, позвал Глаза Ночи с собой, в свое племя.

Бой

На поляне, за частоколом из острых кольев, стояли островерхие шалаши.

На утоптанной площадке горел большой костёр. Возле костра собрались все люди племени Смуглых. Глаза Ночи и медвежонок стояли за изгородью. Если племя решит принять их, перед ними раздвинут колья частокола.

— Лу-у-у! — разом закричали сидящие у костра и поднялись.

Прихрамывая, подошёл к частоколу Йа. Отводя глаза в сторону, он сказал:

— Ты — наш. — И потом показал на медвежонка: — Он пусть уходит.

— Нет! — сказал Глаза Ночи, потрепал медвежонка за уши, повернулся, и они пошли прочь.

За ними последовали воины. Они должны были проводить чужестранцев до реки. В лесу бродило враждебное племя.

— Ти-у! Ти-у! Ти у!

Из-за