к тете Варе в деревню, так Крыж град собрал! Да-да, крупные градины сохранил в морозильнике, чтоб ей показать. “Гляди, — говорил, — они как маленькие черепашки летучие”.
За это Клара смилостивилась: разрешила себя поцеловать… Его губы были крепкие, как грибы! Но в восьмом классе пришел Вогулкин с его божественно отвисшей нижней губой…
Она уже отключила сигнализацию, открыла магазин. Незнакомцы — тенью за ней.
— А ведь всегда вы брали по пятьсот.
— Наш начальник делает ремонт.
— Сейчас позвоню мужу — узнаю, какой там у Груздя ремонт.
Зубы вдруг сильнее затоптались:
— Штраф за кривой ценник — пятьсот! И мы не виделись. А если скажете — в суд подадим, что позорите (вдох) честноеимяработникаправопорядка!
Длань Господня, где ты?.. Да ну их! Черная кошка, хорошо, что я тебя обошла… Впрочем, как говорил вундеркинд Вадик в ее выпускной группе:
“Черные кошки — это ерунда, а вот возвращаться не надо. Пушкин вернулся за шубой, и его на дуэли убили…”
Клара ушла из детсада, только-только заняв третье место на конкурсе “Современный воспитатель”.
Дело было так. Дети в ее группе обрадовались: наконец-то даже взрослые поняли, что Клара Васильевна — настоящая царица детсада. Но почему не первое место! Как помочь?
В это время штукатуры пошли закусить, и в сильной жажде чуда Вадик нашел медный купорос. Трое мальчиков и две девочки выпили его, глубоко вдохнули синего неба и стали ждать, когда получится волшебство. Ведь у Гарри Поттера получалось!
Ну и у них получилось: полетела зеленая пена из всех отверстий организма. Почти трезвые штукатуры запаниковали, Клара умоляла “скорую помощь” приехать быстрее, и, в общем, всем повезло: детей быстро откачали.
Но тут еще вот такое тянулось параллельной ниткой. Лучшая подруга — тоже “царица”, но другой группы — зашла в подготовительную Кларину группу забрать свою Ариночку. А старая нянечка по-простому так вылетела. Эта нянечка обожала Клару за один совет. Когда долго не звонила дочь нянечки, Клара научила дать той телеграмму: “Если не позвонишь — твою кошку утоплю”. И дочь позвонила из своей из столицы. Так вот нянечка эта радостно как закричит:
— Кларка-то наша! Третье место взяла!
Обомлела лучшая Кларина подруга — повернулась, волоокие слезы источая, и умчалась. И забыла дочь забрать.
А после — перестала здороваться с Вогулкиным и Кларой: пусть задумаются о своей пронырливости.
Но после купороса она спохватилась — и снова:
— Здравствуй! Какой ужас! Как дела?
Она еще потому так подобрела, что ее Ариночка отвернулась от зеленого волшебного вещества. Мать целовала ее, приговаривая без конца: “Да ты мое розовое-голубое!”
Вогулкин тогда жене сказал: все, уходи — в тюрьме тебе уже некого будет воспитывать.
— Да-да, я уйду — нынче дети не отличают реальность от виртуальности.
Братья ей кивали, а Клара благодарно обещала:
— Да и вам хватит стоять на привокзалке. Я магазин открою — две путевки в Ключи куплю.
И открыла она магазин. Сколько нужно было из кредита занести по нужным кабинетам, туда и сюда, — это превзошло все ожидания. Скажем только, что Вогулкину пришлось продать акции, что достались ему от родителей.
И это притом что он давил на разные связи в своем МВД, а связи только кряхтели, то поднимая густые брови, то потирая задумчиво красный нос:
— Совсем эта банда озверела. Уже никого не боятся. Ведь недавно двоих посадили! Так остальные стали еще больше заглатывать.
Клара смотрела на покупателей по привычке — как на разновидность детей. Главное — увлечь и повести! Креатив прямо-таки бил упругим фонтаном и превращался в приятно шуршащий ручеек. Но у Клары не хватало пальцев на руках, чтоб учитывать расходы:
— Новая партия обуви, зарплата, налоги, аренда, выплаты по кредиту, пожарные, санврачи и так далее — накопить на путевки не получается...
— Обуть обутого очень трудно! — кивали братья. — Это раньше покупали все и пели: “Хорошо тому живется, у кого одна нога, — вдвое меньше обувь рвется...”
В Турцию за обувью она вырвалась только один раз — турки вдруг сами добежали до Москвы, расселись по офисам и стали манить горячим глазом: ханум, не ходи к нам туда, ходи сюда, заказывай!
— Анкара — столица у нас. А Стамбул — то же самое, что у вас Петербург, — ласкает слух Кларе один молодой турок, похожий на Аполлона.
Но россияне — опять вдруг — метнулись к китайской обуви, впрочем, как и весь земной шар. Раньше они старались купить прочную дорогую обувь на много лет, вот над этим и суетились в районе Стамбула. А теперь важнее — очень модная и очень дешевая обувь от сынов Поднебесной.
Белокаменная отпала и вместе с ней горячие турецкие взгляды, которые изредка нужны в жизни.
“Обувая, я не делаю людей добрее или умнее”, — думала Клара. А в детсаду она миллион сказок сочинила, когда кто-то не хотел перейти с бейсболки на осеннюю шапку или плохо ел суп. Дети в ее группе лет с четырех понимали уже, что в каждой сказке должны быть противники главного героя. Ждут-ждут, когда же будет страшное, подсказывают: “А в это время Карабас Барабас подслушал и украл все”… Все дети Проппы. Но важнее другое: победа над страшным! Они учились вместе спасаться к концу каждой сказки. Дети становились храбрее и щедрее, а Клара — терпеливее (ее травила одна шизофреничка-родительница, писавшая на нее доносы на девяти страницах школьной тетради, да и сама заведующая через день произносила: “У меня лисий воротник пахнет прогорклым жиром. Неужели кто из нашего коллектива мне его мажет?”).
Борюн и Генюся в это время обсуждали, куда бы уехать, чтобы не столкнуться с чудотворной иконой.
— Давай к тете Варе, там точно не попадем под исцеление.
— Клару предупредим из такси.
От одной этой мысли, что не будет этого часа на площади, ноги еще больше подкосились.
Тут прошли тучей люди с электрички, и эта туча разразилась осадками в виде мятых бумажек и монет. Братья очнулись и наспех запели:
Четвертые сутки пылают станицы,
Потеет дождями донская земля...
Не падайте духом, поручик Голицын,
Корнет Оболенский,