наступает примерно в пятьдесят пять лет.

- И тогда у вас начинаются вспышки беспричинной ярости и остеопороз, а на верхней губе вырастают усы, как у Марка Твена.

- А кто такой... - начала было Твидж.

- Вы просто вторите пристрастному мнению мужчин, - прервала ее изрядно покрасневшая Евангелина.

- Знаете, что меня всегда интересовало? - спросила Карен, заговорщицки наклоняясь к мамуле. - Не была ли причиной Фолклендской войны менопауза Мэгги Тэтчер?

- А кто такая Мэгги Тэтчер? - спросила Твидж.

Наставница, лицо которой к этому времени стало почти того же цвета, что ее шарф, вскочила:

- Мне ясно, что с вами бесполезно разговаривать дальше. Мужчины основательно поработали над вашими мозгами. - Она принялась лихорадочно собирать свои брошюрки. - Да вы слепы, все вы! Вы даже не понимаете, что являетесь жертвами тайного заговора, цель которого - лишить вас вашей биологической основы, всей вашей женской сущности! Ваше хваленое "Освобождение" вовсе не было освобождением. Это просто новый вид рабства.

- Даже если бы это было правдой, - произнесла я, - даже если это и был заговор, призванный подчинить нас влиянию мужчин, ей-богу, оно того стоило.

- А знаете, Трейси права, - заметила Карен, обращаясь к мамуле. Совершенно права. Если есть на свете что-нибудь, ради чего стоило бы пожертвовать даже своей свободой, то это, несомненно, избавление от регул.

- Жертвы! - возопила наставница. - У вас украли вашу женственность, а вас это даже не волнует!

И она ринулась к выходу, сокрушив по дороге несколько кабачков и клумбу гладиолусов.

- Знаете, что я ненавидела больше всего до Освобождения? - невозмутимо спросила Карен, выливая остаток одуванчикового вина в свой бокал. Гигиенические пояса.

- И эти картонные аппликаторы для тампонов.

- Ни за что не стану циклисткой, - заявила Твидж.

- Замечательно, - поддержала я.

- А сладкое будет?

Я подозвала официантку, и Твидж заказала засахаренные фиалки.

- Кто-нибудь еще хочет десерт? - спросила я. - Или вина из примулы?

- По-моему, вы нашли прекрасный способ помочь своей сестре, промурлыкал Байш, склоняясь к Виоле.

- А реклама "Модакса"? - не унималась мамуля. - Помните, там была такая шикарная девица в шелковом вечернем платье и длинных белых перчатках? А под картинкой написано: "Модакс, потому что..." Я была уверена, что "Модакс" - это такие духи.

Карен хихикнула:

- А я думала, что это сорт _шампанского_!

- По-моему, пить нам уже хватит, - вздохнула я.

На следующее утро, едва я вошла в контору, раздался телефонный звонок. Универсальный. Я испуганно посмотрела на Байша:

- Карен вернулась в Ирак, не так ли?

- Ага, - ответил он. - Виола сказала, что заминка в ее переговорах произошла оттого, что не могли решить, строить на Западном берегу Диснейленд или нет.

- А когда звонила Виола? Байш сонно потянулся:

- Я сегодня завтракал с ней и Твидж.

- О!

Я подняла трубку:

- Вероятно, мамуля хочет сообщить мне план похищения Пердиты. Алло?

- Это Евангелина, наставница Пердиты, - произнес голос в трубке. - Вот теперь вы, наверное, счастливы. Вы вынудили Пердиту смириться с порабощающим владычеством мужчин.

- Я?

- Очевидно, вы обратились к депрограмматору, и я хочу, чтобы вы знали, что мы собираемся подать на вас за это в суд.

И она отключилась. Телефон тотчас же зазвонил вновь. Опять универсальный.

- Какая польза от опознавательных кодов, если ими никто никогда не пользуется? - с горечью заметила я, снимая трубку.

- Привет, мам, - произнесла моя дочь Пердита. - Мне показалось, что тебе будет приятно услышать, что я раздумала становиться циклисткой.

- Да ну? - сказала я, пытаясь приглушить ликование в голосе.

- Я узнала, почему они носят на руке этот красный шарф. Он символизирует их... ммм... "убил-и-съел".

- Ах, вот как...

- Ну, это еще не все. Наставница рассказала мне о вашем обеде. Так это правда, что бабушка Карен поддержала тебя?

- Да.

- Ух ты! Просто не верится. Но так или иначе, наставница заявила, что вы не стали слушать о том, как это здорово - иметь менструации, и без умолку твердили о негативных сторонах этого явления, вроде опухания, колик и повышенной раздражительности. Тут я спросила, что такое колики. А она говорит: "Боли при менструальном кровотечении". Я так и ахнула: "Какое еще кровотечение? Никто мне не говорил ни о каком кровотечении!" Мама, ну почему ты не сказала мне, что от этого идет кровь?

В свое время я рассказывала ей об этом, но почувствовала, что сейчас разумнее промолчать.

- И ты ни слова не сказала о том, что это больно! И о колебаниях гормонов тоже! Да какой же дуре захочется иметь все эти прелести, если можно не иметь! И как вы все это терпели до Освобождения!

- То было мрачное, тяжелое время, - произнесла я с пафосом, достойным жюри присяжных.

- Еще бы! Ну, во всяком случае, я с этим завязала, и моя наставница была просто вне себя. Но я заявила ей, что это - Решение Независимой Личности и она должна его уважать. Тем не менее я не собираюсь бросать вегетарианство. Даже _не пытайся_ отговорить меня от этого.

- Боже упаси!

- Знаешь, на самом деле во всем виновата ты, мама. Если бы ты с самого начала сказала мне, что это больно, ничего бы не случилось. Все-таки Виола права. Ты нам никогда ни о чем не рассказываешь!