Когсвелл Теодор Стена вокруг мира

Стена, что со всех сторон окружала Мир, была всегда, и никто не обращал на нее внимания — никто, кроме Порджи.

Порджи собирался посмотреть, что находится по ту сторону Стены — если, конечно, она существовала, та сторона, — даже рискуя свернуть себе шею. Ему шел уже четырнадцатый год, а ведь это возраст, когда мальчишки склонны считать слово "невозможно" бессмысленным звукосочетанием. Тем не менее Порджи отдавал себе отчет в том, что трудно взобраться по гладкой, как стекло, поверхности, отвесно вздымающейся более чем на тысячу футов. Вот почему он подолгу наблюдал за полетом орлов.

Этим утром Порджи, как всегда, в школу опоздал. Он замешкался, отыскивая на до отказа забитой подставке, куда бы пристроить свое помело, и когда с виноватым видом шмыгнул в класс, прошло уже ровно шесть минут урока.

Сперва ему подумалось, что все обойдется. Старый мистер Уиккенс стоял к нему спиной и мелом чертил на доске пентаграмму.

Но едва Порджи стал примащиваться на свое местечко, как учитель обернулся и произнес, растягивая слова:

— Насколько я понимаю, мистер Миллс решил в конце концов присоединиться к нам!

Весь класс грохнул, а Порджи покраснел.

— Что же случилось с вами на этот раз, мистер Миллс?

— Я на орла глядел, — неловко сказал Порджи.

— Как, должно быть, приятно было этому орлу! И что же он такое делал?

— Он парил на ветру! И крыльями не махал и ничего не делал. Над каньоном, который упирается в Восточную Стену. Там ветер ударяет в Стену и поднимается вверх. И этот орел просто плавал себе кругами, и каждый раз все выше! Знаете, мистер Уиккенс, на спор могу идти, что если наловить орлов целую стаю, привязать к ним веревки — так они человека прямо на край Стены могут поднять!

— Это вполне вероятно, — согласился мистер Уиккенс, — если бы только ты смог изловить этих орлов. А теперь, с твоего позволения, я продолжу урок… Когда мы имеем дело со стихиями Пятого порядка, — обратился он к классу, — нужно быть осторожным с…

На втором уроке мистер Уиккенс дал классу задачку по Практической Астрологии. Порджи никак не мог сосредоточиться. Ничего у него не получалось, а когда он обнаружил, что еще в самом начале нечаянно поменял местами пару знаков Зодиака, то окончательно сдался и стал рисовать схемы силков для орлов. Сначала он нарисовал одну такую схему, решил, что ничего не выйдет, принялся за вторую…

— Порджи!

Он подскочил. Мистер Уиккенс возвышался прямехонько над ним. Учитель протянул руку и взял лист бумаги, на котором Порджи чертил свои схемы. Затем он ухватил Порджи за плечо и выдернул его из-за парты.

— Ступай ко мне в кабинет!

Выходя из дверей, Порджи услышал, как мистер Уиккенс сказал:

— Класс свободен до моего возвращения!

Мальчишки всех калибров — высокие мальчишки, среднего роста и совсем малыши — неудержимой лавиной хлынули из класса. Когда орава эта неслась мимо Порджи, его двоюродный брат Гомер резко затормозил и как будто бы нечаянно заехал ему локтем под ребра. Гомер, которого прозвали Бульдожкой за вечно драчливое выражение широкого, словно топором вырубленного лица, был годом старше Порджи и к старшинству своему относился серьезно:

— Вот погоди, расскажу про все отцу! Схлопочешь вечером!

Мистер Уиккенс отпер дверь своего кабинета и жестом предложил Порджи войти. Затем он закрыл за ним дверь и тщательно запер ее.

— Чем ты занимался вместо того, чтобы выполнять задание?

Порджи не отвечал.

Мистер Уиккенс сузил глаза. Длинный ореховый прут, что покоился на книжном шкафу рядышком с чучелом совы, легко взмыл в воздух, проплыл через всю комнату и лег ему в руки.

— Ну? — спросил мистер Уиккенс, хлопая прутом по столу.

— Силки для орлов… — признался Порджи. — Я силки для орлов рисовал. А что я могу поделать… Это меня Стена заставила…

— Продолжай!

Порджи мгновение колебался. Прут снова хлестнул по столу.

— Я хочу поглядеть, что там с другой стороны! — выпалил Порджи. — Раз нет такого колдовства, чтобы меня туда перенести, значит, я должен еще чего-нибудь придумать!

— Я чувствую в тебе сомнение. Сомнение — это зло, Порджи, зло! Есть пути, которые открыты людям, и пути запрещенные. Вспомни, что Черный Человек еще не приходил за тобой, но он пришел когда-то за твоим отцом. А теперь наклонись!

Прут опустился со всего маху — но на стол.

— Встань, — устало сказал мистер Уиккенс. — Я пытался вколотить кое-что тебе в голову, а также и воздействием на противоположную часть твоего тела, но один его конец оказался столь же невосприимчивым, как и другой.

Он указал в окно на вздымающуюся в отдалении поверхность Стены, со всех сторон окружающей Мир.

— Пусть тебя не волнует, что находится там, за ней! Может быть, там живут ангелы, а может быть — демоны. Ни одно наше помело не может подняться столь высоко — у нас недостаточно сильны заклинания. Нам нужно получше овладеть ведовством, лучше понять невидимые силы, что окружают нас. Во времена моего деда даже на самом лучшем помеле нельзя было подняться в воздух выше чем на сотню футов. Но Знающие в Великой Башне трудились и трудились, и вот теперь, когда облака опускаются низко, мы можем летать уже прямо среди облаков. И наступит день, когда мы сможем взмыть и к самой вершине Стены…

— А почему не сейчас? — упрямо спросил Порджи. — С помощью орлов?

— Потому что мы не готовы, — резко ответил мистер Уиккенс. — Возьми, к примеру, обмен мыслями на расстоянии. Всего тридцать лет назад были выработаны магические формулы, и даже сейчас лишь немногие обладают способностью разговаривать друг с другом за несколько миль, просто произнося слова в уме. Время, Порджи, — на все это требуется время! Нас поселили здесь, чтобы мы познали Путь, и все, что могло бы отклонить нас от этого, — зло! Человек не в состоянии идти сразу в двух направлениях. Если он попытается, он разорвется на две части.

— Может, и так, — сказал Порджи, — но вот птицы летают же над Стеной, а они никаких заклинаний не знают. Послушайте, мистер Уиккенс, если все колдовство, то почему же тогда с его помощью нельзя сделать все, что хочешь? Вот, например…

Он вынул из кармана сверкающий обкатанный кусочек кварца и положил его на стол.

Слегка подталкивая камешек пальцем, он сказал:

Камешек не двинулся.

— Видите, сэр? Если слова влияют на помело, они и на камни также должны действовать!

Мистер Уиккенс уперся в камешек взглядом. Внезапно тот затрепетал и