рода «наскоков» — с мыслью перепрыгнуть через степь и сразу прорваться в некие сказочные области.

Одно из сообщений, описывающих обстоятельства походов Бековича, заканчивается словами: «И хотя начатая экспедиция не имела желаемого окончания, но послужила, однако ж, предметом к заведению Оренбургской губернии»^[5].

Действительно, в этом крае, вплотную граничащем с чужой степью, началось развитие торговли и производств. Были построены гостиный и меновой дворы с лавками для купцов, учреждена Оренбургская ярмарка. Чтобы получить соответствующие привилегии, азиатские купцы записывались в оренбургское купечество.

В скором времени Оренбург стал своеобразным плацдармом для продвижения России на восток и юг. Именно отсюда отправлялись туда послы, экспедиции и купеческие караваны. Мало-помалу город становился не только торговой, но и военной столицей края.

Императрица Анна Иоанновна приняла в подданство сначала Малую киргиз-кайсацкую орду, а затем и Среднюю (так в ту пору назывались казахские роды, кочевавшие по большей части той территории, что ныне именуется Казахстаном, сам же народ — казахами). Позже, в 1818 году, в состав Российской империи вошел и Старший жуз.

Просившиеся в русское подданство киргиз-кайсацкие ханы преследовали сугубо личные интересы. Что же касается самих киргиз-кайсаков, то они зачастую даже не были осведомлены о том, что с некоторых пор стали подданными России, и продолжали совершать набеги и разорять пограничное население. Поэтому для защиты от своих новых подданных российским властям приходилось возводить все новые опорные пункты, усиливая так называемые «линии» — линии укреплений. В 1840-е годы крепости строятся по всей Средней Азии — от Каспия до владений Китая. В 1854 году начал строиться город Верный (ныне Алма-Ата) — уже очень далеко от прежних российских границ. То есть Россия продвигалась в Среднюю Азию, но продвигалась медленно. Примерно так распространяется торфяной пожар: он не стремительно охватывает новые области, а почти незаметно тлеет, при этом неуклонно пробираясь все дальше.

Одним из важных побудительных мотивов этого движения была, в частности, та опасность, которую представляла военная, политическая и торговая экспансия Великобритании. Англичане заканчивали колонизацию Индии и уже искали новые области приложения сил. Им удалось вытеснить русские товары с афганского рынка, а к концу 20-х годов XIX века добиться резкого ослабления российского влияния в Персии. Теперь Средняя Азия становилась тем полем, на котором разворачивалась борьба между двумя колониальными державами.

Российские предприниматели требовали от правительства содействия: создания опорных пунктов на восточном берегу Каспия, открытия судоходства по Амударье, обеспечения безопасности русской торговли в ханствах, обеспечения для русских купцов равных прав с местными торговцами на рынках Бухары, Коканда и Хивы. В Оренбурге и Омске формировались торговые караваны, направлявшиеся в ханства. С караванами правительство посылало образованных офицеров и горных инженеров, в задачи которых входил сбор всесторонней информации о путях передвижения, судоходных реках, полезных ископаемых, особенно драгоценных металлах и камнях, об экономике и внутриполитическом состоянии того или иного ханства и тому подобное.

Ради поддержки российской промышленности и торговли правительство империи пыталось установить с ханствами дипломатические отношения и обменяться полномочными представителями. Понятно, что итогом во всех случаях должно было явиться признание вассальной зависимости от России. Эпоха колониальных завоеваний наполняла слова «хорошо» и «плохо» своим смыслом, и было бы неверным полагать, что для России эти смыслы были иными, чем для Британской короны.

К концу 50-х годов XIX века все было готово для того, чтобы Россия окончательно наложила руку на государства Средней Азии. Завершился период разведывательных экспедиций, дипломатических переговоров, более или менее случайных военных походов против того или иного города, той или иной среднеазиатской крепости.

Механизм завоевания запустило поражение в Крымской войне (1853–1856) между Россией и коалицией в составе Британской, Французской, Османской империй и Сардинского королевства.

По условиям унизительного Парижского мирного договора Россия вернула Османской империи все захваченные земли в южной Бессарабии и на Кавказе. России запрещалось иметь военный флот в Черном море. Россия прекратила военное строительство на Балтийском море и многое другое.

Поражение понизило статус страны на международной арене и в каком-то смысле закрыло дальнейший путь в Европу. Именно после этого Россия чрезвычайно активизировала свои действия в Средней Азии.

В 1864 году началось стремительное проникновение российских войск и порядков в сердце Средней Азии.

4

Современный российский историк Е. А. Глущенко^[6] справедливо отмечает, что колониальные империи создавались вовсе не по заранее продуманным планам. Напротив, имперские границы раздвигались так же, как и в прежние времена, — отвагой и решительностью первопроходцев, которые, как правило, делали это без соизволения центральных властей. Более того, власти, хорошо знавшие и международное положение, и собственное финансовое состояние, категорически не желали расширения имперской территории. Однако в итоге оказывались вынужденными принимать территориальные приращения.

Самым своевольным российским конкистадором эпохи среднеазиатских завоеваний был Михаил Григорьевич Черняев. Известный военный публицист и ученый А. Е. Снесарев писал: «Разницы между Ермаком и Черняевым нет никакой»^[7].

На долю М. Г. Черняева выпало начать «героический» период завоевания и освоения русского Туркестана. Самым значительным делом его жизни стал штурм и взятие в 1865 году самого крупного города Средней Азии — Ташкента, ставшего столицей русского Туркестана.

Последовавшая за этим более чем двадцатилетняя эпоха завоевания Средней Азии представляла собой цепь драматических событий. Наверняка она включала волнующие примеры доблести, отваги, мужества, стойкости — как с одной, так и с другой стороны. И разумеется, примеры предательства, трусости, жадности — без каких не обходится ни одна война. Можно только пожалеть, что завоевание Азии, найдя некоторое отражение в живописи, обошло стороной русскую литературу. Кавказу в этом смысле повезло больше…

Возможно, одним из самых ярких и страшных событий этой эпохи стало одно из последних — а именно взятие в 1881 году русскими войсками под