троих холодильных нужно, чтобы мало-мальский порядок держать! А они все норовят на одного навесить!

— Да, хозяин у них строгий, Поликарп Федотыч, — согласился дедушка. — Вроде меня — бездельников страсть не любит. Ну, удачи тебе, Прохор! Обживайся. Вот дырочка за подкладку ведет — тесновато, ну да привыкнешь.

— Привыкну. Спасибо, дедушка.

— То-то.

До утра Прохор знакомился с сумочным хозяйством. Порядка наводить пока не стал — разве что пыль собрал и выкинул, да еще замусоленную жевательную резинку. Посчитал деньги в потайном кармане. Отыскал завалявшийся колпачок от авторучки, самой авторучки не приметил, решил подождать — авось объявится. Мелкие монетки собрал и положил в кармашек, где визитные карточки.

Утром, услышав голоса, затаился.

Хозяева завтракали на кухне. Командовала она — хозяйка. Мужской голос лишь бубнил. Потом цепкая ручка подхватила сумку, и начался день!

Сумка открывалась раз, пожалуй, двести. Наманикюренные пальцы так и врезались в нагромождение жизненно важных мелочей. Первым делом хозяйка сунула в самое большое отделение мобильный телефон. Прохор такую штуковину видел впервые, однако вещица была крупная, гладкая, аккуратная и, очевидно, большой заботы с его стороны не требовала. Футляр с очками тоже показался ему безопасным. Ждал Прохор ключей от квартиры, но так и не дождался. Хозяйка держала их на одной цепочке с ключом зажигания.

Должность сумочного оказалась суетливой. Только успевай в свой закуток нырять. К концу дня Прохор умаялся — словно мешки с перловкой и гречкой таскал. Одних жвачек шесть штук поймал.

Вечером, когда хозяйка, оставив сумку в гостиной на кресле, где по ночам и было ее постоянное место, пошла с мужем на кухню, нанес визит Феоктист Степаныч.

— С первым тебя деньком! — поприветствовал. — Наша-то в духе! День у нее заладился. А сам — ох, и говорить неохота…

— Что — сам? — полюбопытствовал Прохор.

— Что-что! Наказывала ему — мусорное ведро вынеси, в магазин сходи, непременно стирального порошка прикупи…

Дедушка, зажимая корявые пальцы, насчитал полторы дюжины поручений.

— А он про порошок забыл, сантехника не вызвал, сам кран чинить пытался, а кран заморский, работа тонкая, ну и сорвал резьбу, теперь уж не струйка бежит, а прямо хлещет! Не хозяин это, Прошенька, ох, не хозяин! С оглоблю вырос, а ума не вынес! На-ка, паек получай. Сыр голландский, колбаска полукопченая, еще сухарики. Заработал!

— Да ничего вроде и не делал… — смутился Прохор, последний раз видевший колбасу полтора года назад.

— Хозяйкино настроение соблюл! — строго, подняв перст, объяснил дедушка. — Это многого стоит.

И, видать, не от души похвалил.

Сглазил, нечисть антресольная!

* * *

Прохору бы исхитриться и закрыть на ночь сумку. Но там приторно пахло всякими бабьими притираниями. Он и вздумал проветрить. А того не учел, что полуоткрытая сумка держится на мягком неустойчиво. Обнаружилось это, когда на кресло прыгнул рыжий кот Персик.

Сумка завалилась набок. Прохора мотнуло и тоже уложило.

— Ах ты, дрянь! — проворчал он, весь растопырившись, чтобы не позволить мелочевке выскочить наружу. Собирай ее потом!

Однако тюбик губной помады, который он поленился переложить из бокового тряпочного кармашка в косметичку, перелетел через его голову и шлепнулся на кресло. Прочее уцелело.

Закатить тюбик было бы несложно. Это не пузырь толстого стекла, который хозяйка называет «дезиком». У того пузыря есть углы, хотя и сглаженные, его кантовать нужно, а помада — что? Ногой пихнул — и покатилась. Однако рано Прохор радовался. Высунувшись из сумки, он увидел рыжую усатую рожу.

Персику стало скучно. Он соблаговолил проснуться и заинтересоваться. Он изволил приоткрыть медный глаз и потрогать помаду лапой. И она покатилась прочь от сумки.

Прохор решительным броском метнулся в кульбит, проскочил прямо под кошачьей мордой, но промахнулся — патрончик с помадой неотвратимо двигался к краю кресла. Чтобы поднять его с пола, потребовалась бы помощь Феоктиста Степаныча или холодильного Ерофея. Прохор покатился следом за помадой и у самого края поймал ее в объятия. Если бы ему предложили служить домовым дедушкой в почтенном доме, где непременное условие — завести домовиху, то именно так бы он прижимал к груди молодую пригожую подругу.

Он боялся шевельнуться, чтобы не грохнуться на пол вместе с помадой. Персик смотрел на это объятие, держа наготове когтистую лапу. И очень осторожненько подтолкнул… без злого намерения, просто потрогать хотел…

На лету Прохор брыкнул помаду, чтобы хоть приземлиться безопасно. Она ударилась о ножку стола, и тут же Персик кинулся на нее, делая вид, что наконец-то домой забрела жирная мышь. И погнал, погнал! Прохору оставалось лишь следить за диковинными прыжками и выкрутасами.

Как все персы, Персик был безмерно ленив. Ему вполне хватило полутора минут игры. И он растянулся на ковре, всем видом показывая — месячная норма активности выполнена и перевыполнена, жаль, что хозяйка не видела и не похвалила.

— Ты куда ж ее девал? — забеспокоился Прохор. Помада бесследно исчезла. Прохор заглянул под всю мебель — ну нет, хоть тресни!

* * *

По всему, наутро хозяйка должна была поднять шум. Но у нее всяких бабьих притираний было довольно и без походного боезапаса в сумочной косметичке. Шум поднялся — да по другому поводу. Хозяйка мужа школила, задания ему на день давала.

Тут Прохор и увидел хозяина впервые.

Здоровенный мужик, в плечищах — косая сажень, а на крупной физиономии — тоска. Хозяйка рядом с ним на тоненьких своих каблучках казалась вовсе невесомой. Позавтракав, она пришла в гостиную, и он за ней следом приперся. Стоял и смотрел, как она собирает в прозрачную папку какие-то бумажки.

Прохор не стал маячить из сумки, но и в убежище свое не спрятался, а присел поудобнее и стал слушать.

— Ну что же я могу сделать? — спрашивала хозяйка. — Всем уже звонила — нигде не нужны инструментальщики восьмого разряда. Давай я тебе автослесарные курсы оплачу. В автосервисе теперь хорошая перспектива…

— Это чтобы всякая пьяная рожа надо мной измывалась? — хмуро спросил муж.

— Почему обязательно пьяная?

— Ну а какие еще в джипах ездят? Чтобы мне заблеванный «мерс» пригнали: эй, мужик, помой, вот тебе десятка сверху?!

— Ты, Лешка, ахинею несешь. Если человек достаточно богат, чтобы купить хорошую машину, значит, он уже и скотина?

— Скотина, — согласился муж.

— А если я «мерс» куплю?

— Светка! Ты на мои руки посмотри! Они же такое умеют, что всем этим купи-продаям и не