Сирии и Ливана на севере, Ирака и Трансиордании — на востоке, Египта — на юге. Новое государство было окружено врагами-мусульманами, и впервые с римской эпохи еврейская армия сражалась в Палестине. Арабо-еврейская война затянулась на много месяцев, пока под покровительством ООН в январе 1949 года не было заключено перемирие, основанное на четырех отдельных соглашениях о прекращении боевых действий с каждой из противных сторон, которые так и не выкристаллизовались в тот момент в настоящий мир.

Границы Израиля остаются такими, какие удалось установить по четырем соглашениям 1949 года. Во время войны иорданские арабы вторглись в Иерусалим, в котором находятся по сей день, и теперь эта территория официально включена в состав Хашимитского королевства. Это означает, что сам Иерусалим превратился в границу. Старый город принадлежит арабам, а Новый — евреям. В тот момент не было никаких контактов между частями Иерусалима за исключением проходов, находившихся под контролем представителей ООН, которые заняли старый Дом правительства. Столь же непоследовательное и нелогичное разделение наблюдается повсюду. Иерихон и Вифлеем принадлежат арабам, Мертвое море разделено между арабами и евреями, а египтяне оккупируют небольшую полосу прибрежной территории к югу от Газы. Таковы некоторые аномалии израильских границ на текущий момент, но слеп тот, кто скажет, что эта ситуация может быть стабильной^[1].

Соответствующие перемены произошли на северных территориях Сирии, которые до начала Второй мировой войны управлялись Францией по мандату Лиги Наций. После поражения Франции в 1940 году на этих территориях образовались два арабских государства: Сирия со столицей в Дамаске и — на узкой полосе вдоль моря, на сто двадцать миль к северу от Израиля, — Республика Ливан со столицей в Бейруте.

В ходе недавнего визита в Святую Землю я смог сравнить свободу передвижения, которой я наслаждался во время написания данной книги, с ограничениями, введенными теперь на иордано-израильской границе. Молодые люди принимают эту ситуацию как нечто само собой разумеющееся; другие, и я в том числе, с ностальгией вспоминают легкость путешествий и дружескую атмосферу, существовавшую в той части мира, которая управлялась Британией и Францией. Это было самое лучшее время для посещения Святой Земли, и я надеюсь, на страницах книги вы ощутите, хотя бы отчасти, это настроение.

Я нашел Старый Иерусалим практически не изменившимся, сохранившимся ценой того, что арабы изгнали евреев, и в силу этого у Стены плача всегда пустынно. Также я не мог удержаться от улыбки, когда видел и слышал, что современные муэдзины, поднимаясь на минареты, чтобы призвать верующих к молитве, обязательно пользуются микрофонами и громкоговорителями! Именно таким незаметным образом элементы нового проникают в столь мощный оплот консерватизма.

Поскольку я путешествовал по обе стороны границы, я был поражен новыми церквями, появившимися теперь у всех святынь, благодаря деятельности францисканцев. Эта впечатляющая архитектурная программа находилась на начальной стадии реализации, когда я писал книгу: сейчас она уже почти завершена. Эти церкви являются творением одного человека, преданного своей цели, итальянского архитектора по имени Антонио Барлуцци, который скончался в 1960 году. Они замечательны своей оригинальностью и разнообразием облика, который едва ли можно связать с определенным архитектурным стилем или традицией, так как их источник — исключительно набожность их создателя. Все святилища Барлуцци являются попыткой выражения эмоционального отклика на евангельскую историю. Например, стоит сравнить величественный купол базилики в Гефсиманском саду с веселым рождественским напевом церкви на Поле пастушков в Вифлееме. Тот же контраст можно заметить между церковью Встречи Марии и Елизаветы в Эйн-Кареме^[2] и базиликой на Фаворской горе; а также между этими двумя церквями, с одной стороны, и церковью Блаженных в Галилее — с другой.

Я уверен, что Барлуцци будет со временем признан гением, хотя, как ни странно, о его работах или о его жизни всееще написано крайне мало. А его история весьма примечательна. Он уже был практикующим архитектором, когда почувствовал призвание стать священником, но исповедник в Риме велел ему отправиться в Палестину и восстановить святилища. Занимаясь этим, он жил как францисканец, среди францисканцев и полностью следовал заповедям и установлениям этого ордена. Его не интересовали ни слава, ни богатство, и как только к нему попадали деньги, он их раздавал. Его единственной целью было осуществление акта благочестия — каковым и была постройка церквей: строительство новой базилики в Назарете, для которой он подготовил план. В 1958 году он узнал, что его чертежи отвергнуты властями. Ночью у него случился сердечный приступ, который привел к церебральной глухоте и обширной эмфиземе легких. Безнадежно больной, бедный и старый (ему было уже 74 года), он нашел прибежище у францисканцев в Риме и получил келью в представительстве Святой Земли возле Латерана. Там я видел его за несколько недель до смерти, в 1960 году. Эта встреча оказалась для меня тяжким испытанием. Барлуцци был величественным стариком, высоким, сухощавым и седовласым, но болезни и страдания превратили его в умирающего святого с картин Эль Греко или Риверы. Память его сильно ослабела, он ослеп. Разговор был невозможен; единственное, что мне оставалось, — стоять в изножье его постели и, вспоминая красоту, которую он создал в Святой Земле, удивляться, почему жизнь столь благочестивого христианина должна заканчиваться таким мученичеством. Вскоре после моего визита францисканец, который приводил меня к Барлуцци, написал мне о его смерти 14 декабря 1960 года.

Каждый, кто посещает Святую Землю, должен знать, где и с какой стороны границы находятся церкви Барлуцци. Вот его главные работы.

На арабских территориях: Латинская капелла Кальвария в храме Гроба Господня в Иерусалиме; Гефсиманская базилика на Елеонской горе; церковь Св. Лазаря в Вифании; часовня Пастухов в Вифлееме; церковь Доброго Пастыря в Иерихоне.

На территории Израиля: церковь Встречи Марии и Елизаветы в Эйн-Кареме; базилика на Фаворской горе; церковь Блаженных в Галилее.

Современный паломник наслаждается привилегией, естественно, недоступной мне во время написания этой книги. Это возможность увидеть свитки Мертвого моря, которые были обнаружены в горных пещерах в районе Мертвого моря в конце 1940-х годов, а теперь выставленные для обозрения в Палестинском археологическом музее в Старом Иерусалиме и в Еврейском университете Нового