что все дело в пудинге, но сам он сказал мне потихоньку, что дело вовсе не в пудинге, тем более что он был совсем пресный, а в том, что ему приснилось, будто его приняли за Г. О. и хотят съесть.

Итак, мы согласились на эти полчаса, и все сидели очень тихо, думали. Я-то уже все придумал через две минуты и видел, что и все остальные готовы, кроме Доры, которая всегда ужасно возится, а у меня уже и нога затекла, оттого что я старался не шевелиться, и тут Г. О. воскликнул (хотя прошло едва ли семь минут):

— Неужели полчаса еще не прошло?!

Г. О. уже восемь лет, а он никак не научится смотреть по часам время. Освальд это умел, когда ему еще и шести лет не было.

Тут мы все зашевелились и начали наперебой излагать свои планы, но Дора заткнула уши и сказала:

— А ну-ка, по одному. В Вавилонскую башню поиграем потом!

(А вы когда-нибудь играли в Вавилонскую башню?)

Дора велела нам сесть на пол рядком, по старшинству, и она по очереди указывала на кого-нибудь из нас пальцем в медном наперстке. Серебряный наперсток потерялся как раз тогда, когда папа уволил предпредыдущую служанку, а та, наверное, забыла, что это Дорин наперсток, и положила его в свою коробочку. Очень забывчивая была девица: всегда забывала, что почем купила, и поэтому у нее оставалось мало сдачи.

Первым взял слово Освальд.

— Надо надеть маски, взять большие пистолеты и выйти на большую дорогу. Мы будем останавливать людей и говорить: «Жизнь или кошелек! Сопротивление бесполезно!» — как Дик Терпин и Клод Дюваль. А что у нас лошадей нет, так это не страшно — все равно сейчас в каретах уже никто не ездит.

Дора наморщила нос — значит, она собирается дать добрый совет как положено старшей сестре из наставительной книжки — и говорит:

— Так нельзя, это ничем не лучше, чем воровать или таскать пенни из кармана пальто, которое папа повесил в прихожей.

Неужели стоило напоминать об этом, да еще в присутствии младших — мне же тогда было всего четыре года!

Но Освальд и виду не подал, как он задет, и ответил:

— Ладно, я могу придумать еще тысячу других способов. К примеру, мы можем спасти от разбойников какого-нибудь престарелого джентльмена.

— Разбойников-то не бывает, — возразила Дора.

— Хорошо, пусть, мы спасем его от смертельной опасности. Мало ли чего бывает, а потом выяснится, что он — Принц Уэльский, и он скажет: «Благородный и драгоценнейший мой спаситель! Я назначаю вам пенсию — миллион фунтов в год. Поднимись, сэр Освальд Бэстейбл».

Но остальным это почему-то пришлось не по вкусу, и наступил черед Алисы.

Она сказала:

— Давайте попробуем волшебную палочку. Я сколько уже раз читала об этом в книжке. Берете палочку, и когда вы дойдете до того места, где под землей спрятано золото, палочка застучит. И тогда остается только его выкопать.

— Ага! — сказала вдруг Дора. — Мне тоже пришла в голову одна мысль, но я буду говорить последней. Что же касается волшебной палочки — надеюсь, что тут все в порядке. Кажется, Библия это не одобряет.

— Библия и свинину есть не позволяет, — вмешался Дикки.

— Я не против, только все же давайте отложим волшебную палочку на потом, — решила Дора. — А ты что надумал, Гораций?

— Давайте все-таки поиграем в бандитов, — заканючил Г. О. — Пусть это и нехорошо, но мы же всего-навсего поиграем.

— Нет — это нехорошо! — сказала Дора.

Тут Дикки заявил, что если Дору послушать, так вообще ни во что играть нельзя, а Дора сказала, что он неправ, а тогда Дикки так разворчался, что Освальду пришлось вмешаться, чтобы всех помирить и он предложил вот что:

— Раз Доре это не нравится, она может и не играть, никто ее силком не тащит. А ты, Дикки, заткнись и послушай, что скажет Ноэль.

Оба они обиделись, но я как следует пихнул Ноэля, чтобы он выкладывал поскорее, а он вместо этого заявил, что ему вовсе не хочется играть. Это уж и вовсе никуда не годилось, тем более, что и все остальные готовы уже были перессориться. Я велел ему быть мужчиной, а не слюнявой свиньей, и тогда он сказал, что еще не придумал, то ли ему издать книгу стихов, то ли жениться на принцессе.

— В любом случае я позабочусь о всех вас, — сказал он, — даже об Освальде, хотя он и пихается и обзывает меня слюнявой свиньей!

— Вовсе я не обзывал тебя свиньей! — возмутился Освальд. — Я наоборот тебе сказал, чтобы ты не был свиньей! — И Алиса тоже сказала Ноэлю, что это вовсе не одно и тоже, так что он угомонился.

Слово взял Дикки.

— Должно быть, все вы видели в газетах объявления для тех леди и джентльменов, которые пожелают заработать два фунта в неделю (в свободное время). Надо послать этим людям два шиллинга, и тогда мы получим образцы и инструкции. В школу мы теперь не ходим, так что свободного времени у нас хоть отбавляй, и мы можем заработать даже по двадцать фунтов в неделю каждый. Я предлагаю сперва испробовать какой-нибудь другой метод, а как только мы соберем два шиллинга, мы выпишем инструкции и образец. Есть у меня и еще одна идея, но сперва я должен ее обдумать.

Мы все стали его просить: выкладывай, что за идея, но Дикки уперся. Так вот всегда: пока он дела до конца не доведет, он даже не скажет, чем именно он занят, и с мыслями точно так же. Правда, он любит, чтобы все волновались по этому поводу, поэтому Освальд сказал:

— Ну и береги свой дурацкий секрет. Вперед, Дора. Все уже высказались и очередь за тобой.

Дора вскочила, бросила чулок, наперсток куда-то укатился — мы его потом несколько дней не могли найти — и воскликнула:

— Давайте попробуем — прямо сейчас! Я ведь старшая, так что все по-честному. Давайте искать сокровище, просто копать, без всяких магических палочек. Если люди принимаются копать, чтобы найти сокровище, они обязательно его находят. Мы сразу разбогатеем, и не надо будет пробовать остальные способы. Одни из ваших идей слишком сложны, а другие неправильные, а мы не должны делать нехорошие вещи, потому что…

Но тут мы хором велели ей заткнуться, и все во главе с Дорой спустились в сад.

Пока мы шли, я все думал, и как это папа до сих не догадался поискать сокровищ вместо того, чтобы просиживать целые дни в противной конторе.

Глава вторая, в которой мы копали землю в поисках сокровища

Боюсь, что предыдущая глава показалась вам скучноватой. И правда скучно, когда в книге все говорят, говорят и ничего не происходит, но ведь я должен был описать все это, иначе вы потом ничего бы не поняли. Но конечно, самое лучшее в книге (да и в жизни) — это когда что-нибудь происходит. Поэтому я вовсе не собираюсь описывать в этой книжке те дни, когда ничего не происходило. Вы от меня не дождетесь чего-нибудь вроде: «Так протекали печальные