же спросил Антон.
— Ещё чего! — пригрозила ему пальцем Светка.
И правильно сделала. Сейчас нам не хватало только подбить водоплавающую птицу. Но тут Гоша, точно заправский кучер, причмокнул губами и крикнул грубым голосом:
— Но-о! По-шла!
И мы тронулись.
Проехали один круг, начали другой. Гоша, очевидно, дёрнул не за ту вожжу: пони свернула с круга и выехала на дорожку зоопарка. Как это мы не закрыли за собой калитку! Цокая маленькими подковками, она побежала по дорожке в глубь сада. Мы начали подпрыгивать в тележке, как арбузы. Люди испуганно шарахались в стороны. Павлик перехватил у Гоши вожжи и стал их натягивать изо всех сил и кричать: «Тпру!» А я кричал посетителям зоопарка, чтобы сторонились. Пони добежала до своей конюшни и встала. Мы быстро ссадили ребят.
— Удираем! — шепнул я Павлику, но не тут-то было: из конюшни вышел сторож и преградил нам дорогу. — Кто такие? — сердито спросил он. — Почему самовольничаете? — Мы заплатим, — умоляюще сказал Павлик. — Идёмте в дирекцию! Там разберутся. — Сторож взял нас за воротники курточек, как провинившихся щенят, и повёл в дирекцию. Это было ужасно. У меня запылали уши. Октябрята двинулись за нами. — Без вас обойдёмся! — гаркнул на них сторож и захлопнул дверь дирекции у октябрят перед носом. Мы стали подниматься по лестнице впереди сторожа. Прошли. «Хозчасть» зоопарка, «Дирекцию» и остановились возле двери с надписью «Милиция». Мне стало не по себе. — Сидите здесь — и ни с места, а то худо будет, — пригрозил сторож и ушёл в комнату милиции.
— Зачем ты предложил эту экскурсию! — упрекнул я Павлика, хотя тут же вспомнил, что экскурсию в зоопарк предложил я. Павлик огрызнулся: — Скажи лучше, для чего ты отвязал пони?! Чтоб прекратить начавшийся спор, я подошёл к окну и… разволновался ещё больше. Рядом с нашими октябрятами стояла Ираида Кондратьевна. Должно быть, она пришла в зоопарк посмотреть, как у нас проходит экскурсия. Октябрята что-то говорили ей — наверное, про нас. — Ну и распечёт нас теперь Ираида! — помрачнел Павлик. — Пусть распекает, — сказал я, — всё равно нам теперь не быть вожатыми. Тут распахнулась наружная дверь, и в коридор, где мы сидели, вошла Ираида Кондратьевна вместе с октябрятами. Мы тотчас встали им навстречу. — Сидите и не оправдывайтесь, — сказала нам Ираида Кондратьевна и, постучавшись, вошла в комнату милиции. — Это ты во всём виноват, ты! — накинулась на толстяка Гошу Светка. — Править не умеешь, — добавил Антон. — Я верно правил. Пони сама на дорожку выбежала. — А зачем ты вожжой дёргал! — не унимался Антон. — Вот я сейчас тебя дёрну! — зашипел на него Гоша. — Подеритесь мне ещё… — Пригрозил им Павлик. — Лошадка захотела после обеда поспать, вот и пошла в конюшню, — сказала Антону рыженькая Оля. Она любила всех примирять. — Конечно, — тотчас подхватил Гоша, — а то чего бы ей среди бела дня на конюшню бегать. — Не лошадка спать захотела, а кучер носом клевал! — усмехнулся Вадик, кивнув головой на Гошу. В это время дверь комнаты милиции отворилась, и из неё вышли Ираида Кондратьевна и сторож. Мы приготовились идти на допрос, но сторож сказал: — Благодарите учительницу свою. Извинилась она за ваше недостойное поведение. И чтоб, значит, наперёд такое не повторялось! — И уже совсем ни к чему добавил: — Горе вы луковое, а не шефы. Э-хе-хе… Чтобы октябрята не слышали, как он нас разносит, мы постарались поскорее сбежать с лестницы.
— Удираем! — шепнул я Павлику, но не тут-то было: из конюшни вышел сторож и преградил нам дорогу. — Кто такие? — сердито спросил он. — Почему самовольничаете? — Мы заплатим, — умоляюще сказал Павлик. — Идёмте в дирекцию! Там разберутся. — Сторож взял нас за воротники курточек, как провинившихся щенят, и повёл в дирекцию. Это было ужасно. У меня запылали уши. Октябрята двинулись за нами. — Без вас обойдёмся! — гаркнул на них сторож и захлопнул дверь дирекции у октябрят перед носом. Мы стали подниматься по лестнице впереди сторожа. Прошли. «Хозчасть» зоопарка, «Дирекцию» и остановились возле двери с надписью «Милиция». Мне стало не по себе. — Сидите здесь — и ни с места, а то худо будет, — пригрозил сторож и ушёл в комнату милиции.
— Зачем ты предложил эту экскурсию! — упрекнул я Павлика, хотя тут же вспомнил, что экскурсию в зоопарк предложил я. Павлик огрызнулся: — Скажи лучше, для чего ты отвязал пони?! Чтоб прекратить начавшийся спор, я подошёл к окну и… разволновался ещё больше. Рядом с нашими октябрятами стояла Ираида Кондратьевна. Должно быть, она пришла в зоопарк посмотреть, как у нас проходит экскурсия. Октябрята что-то говорили ей — наверное, про нас. — Ну и распечёт нас теперь Ираида! — помрачнел Павлик. — Пусть распекает, — сказал я, — всё равно нам теперь не быть вожатыми. Тут распахнулась наружная дверь, и в коридор, где мы сидели, вошла Ираида Кондратьевна вместе с октябрятами. Мы тотчас встали им навстречу. — Сидите и не оправдывайтесь, — сказала нам Ираида Кондратьевна и, постучавшись, вошла в комнату милиции. — Это ты во всём виноват, ты! — накинулась на толстяка Гошу Светка. — Править не умеешь, — добавил Антон. — Я верно правил. Пони сама на дорожку выбежала. — А зачем ты вожжой дёргал! — не унимался Антон. — Вот я сейчас тебя дёрну! — зашипел на него Гоша. — Подеритесь мне ещё… — Пригрозил им Павлик. — Лошадка захотела после обеда поспать, вот и пошла в конюшню, — сказала Антону рыженькая Оля. Она любила всех примирять. — Конечно, — тотчас подхватил Гоша, — а то чего бы ей среди бела дня на конюшню бегать. — Не лошадка спать захотела, а кучер носом клевал! — усмехнулся Вадик, кивнув головой на Гошу. В это время дверь комнаты милиции отворилась, и из неё вышли Ираида Кондратьевна и сторож. Мы приготовились идти на допрос, но сторож сказал: — Благодарите учительницу свою. Извинилась она за ваше недостойное поведение. И чтоб, значит, наперёд такое не повторялось! — И уже совсем ни к чему добавил: — Горе вы луковое, а не шефы. Э-хе-хе… Чтобы октябрята не слышали, как он нас разносит, мы постарались поскорее сбежать с лестницы.