по приезду в Нью-Йорк и уговорить профессора Дженсона, чтобы тот позволил ей учиться, когда выяснится, что она — женщина. Эти и другие заботы не оставляли Кэролайн ни времени, ни сил для разговора с отцом. А теперь придется говорить с ним о браке…

Кэролайн понимала, что времени на долгие размышления нет. Сейчас ей как никогда необходимо призвать на помощь всю свою изобретательность, если она надеется выпутаться из этой передряги. Если тщательно продумать свои действия, возможно, она сумеет повернуть ситуацию себе на пользу.

Прежде всего, лорд Уэймерт джентльмен. Можно предположить, что он поймет ее логику, поскольку, кажется, тоже не хочет жениться — он сказал об этом прямым текстом.

Во-вторых, уже июль, а она еще не готова собирать чемоданы — ей по-прежнему недостает смелости поговорить с отцом, так как понимает, что запятнает его безупречную репутацию, сбежав из дома незамужней и без компаньонки, чтобы изучать мужскую науку в чужой стране. Только на прошлой неделе девушка написала профессору Дженсону, что приедет не раньше января, поэтому у нее было в запасе несколько месяцев, чтобы все спланировать, обдумать и решить, как вести себя в такой щекотливой ситуации.

Кэролайн взглянула на изысканную розу, по-прежнему зажатую в руке, и медленно покрутила ее между большим и указательным пальцами. Та была утонченной, сказочно красивой, нежной и шелковистой на ощупь. Как чудесно было бы создавать такие цветы и получать признание своего таланта, своего мастерства!

Кэролайн снова посмотрела в окно, вздохнула и прижалась лбом к стеклу.

Опасность навлечь позор на отца — вот что по-настоящему изводило ее. Кэролайн очень любила его за сердечную заботу, которой он окружил ее и сестер. Любой другой отец умыл бы руки и передал своих девочек заботам слуг и гувернанток, но барон Сайзфорд всегда был рядом — выслушивал, беспокоился, советовал и удовлетворял потребности каждой с большой любовью. Он баловал и лелеял их, особенно с тех пор как они остались без матери, которая умерла от лихорадки неполных двенадцать лет назад.

Но такой поворот событий не укладывался у Кэролайн в голове. Барон Сайзфорд был непрост и, прежде чем действовать, обычно все тщательно планировал и обдумывал. Эта неожиданная идея с браком казалась поспешной, а, насколько знала Кэролайн, ее отец никогда в жизни не спешил.

Так что же ей теперь делать? Выйти за Уэймерта? И почему из всех холостых джентльменов общества выбор пал именно на него?

У Кэролайн заныло сердце от тоски, мечты теперь казались как никогда далекими от исполнения. Проклятье! Мужчины отвратительны до невозможности, когда прибегают к помощи своих больших мышц и крошечных, ограниченных умов, чтобы контролировать слабый пол. Кэролайн больше всего на свете хотелось сломать этот обычай. Возможно, эта мысль тщетна и глупа, как время от времени говорили ей сестры. Женщины созданы, чтобы выходить замуж и предоставлять свое тело в щедрое пользование мужу с единственной целью производить на свет наследников и безоговорочно удовлетворять мужские сексуальные потребности. В эту минуту Кэролайн презирала их всех.

Она смотрела из окна на свою огромную клумбу роз, на душистые нарциссы, тюльпаны, которые ценила, потому что их было трудно выращивать и еще труднее скрещивать. Боже правый, что же ей теперь делать? Все казалось таким унылым, таким безнадежным…

Потом внезапно, как всегда бывает с острыми умами, маленькая, совершенно крохотная мысль начала появляться из глубочайших закоулков сознания. Она медленно росла, приобретала форму и в конце концов сделалась такой огромной, что даже цветы перед Кэролайн поблекли от ее ослепительного сияния.

Если она выйдет за него…

Кэролайн улыбнулась, отскочила от окна и взглянула на свои руки, задрожавшие от внезапного всплеска энергии. Что, если она выйдет за него? Ей не нужен муж, ну и пусть! Если она выйдет замуж за графа, то исполнит желание отца, а потом, спустя какое-то время, можно будет применить во благо все свои таланты и ум, найдя способ оставить супруга и заняться наукой. Уэймерт не станет за нее цепляться, ведь его тоже принуждают к браку с ней, да и жена из нее будет явно не образцовая. Она невзрачная, неуживчивая старая дева…

Но если граф умен (а Кэролайн молилась Господу, чтобы это было так), возможно, она сумеет заключить с ним сделку и они пойдут каждый своим путем, как поступали многие супружеские пары. Если брак аннулируют, скажем… месяца через четыре, она оставит мужа жить своей жизнью, сядет на корабль до Нью-Йорка и, свободная от тягостных, раздражающих обычаев общества, будет поступать, как ей хочется, вернее, как ей необходимо.

Это выход. И он падает прямо в руки.

Кэролайн буквально закружилась на месте, радуясь такому гениальному решению. Потом вдруг из кабинета снова послышались крики, шум борьбы, грохот упавшего стула, затем опять крики.

Кэролайн закатила глаза. Глупые мужчины.

— Кэролайн! — взревел несколько секунд спустя отец.

Она постаралась спрятать ликующую улыбку и спокойно ответила:

— Я здесь, отец.

Барон Сайзфорд энергичным шагом вошел в малую столовую. Он как будто удивился, что Кэролайн находилась по другую сторону холла, затем, когда окинул дочь взглядом, его глаза налились гневом.

— Ты хоть когда-нибудь бываешь чистой, девочка?

Кэролайн со вздохом отметила завернувшийся воротник и складки на обычно тщательно отутюженной белоснежной рубашке отца, его взъерошенные волосы, конвульсивное подергивание щеки, придававшее оригинальный вид его серо-бурым бакенбардам. Очевидно, они с графом обменялись не только словами.

Мужчины. Напыщенные глупцы.

Подняв бутон розы, чтобы отцу было лучше его видно, Кэролайн беспечно ответила:

— Я скрещивала африканские лилии и подрезала розы…

— Да-да, — нетерпеливо перебил он. — Граф Уэймерт…

Вдруг барон как будто растерялся. Глубоко вздохнув, то ли от волнения, то ли чтобы выиграть время, он закончил предложение, добавив просто:

— Граф хочет с тобой переговорить.

Кэролайн уперла руки в боки и сердито взглянула на отца.

— Ты хочешь, чтобы я вышла за него замуж, не так ли?

Барона явно ошеломила проницательность дочери, но он ответил только взглядом, в котором та прочла глубокое чувство вины, смешанное со сдерживаемой яростью.

— Почему, отец? — тихо спросила Кэролайн.

Сайзфорд попытался успокоиться, но, сказать по правде, не сумел. Он стоял прямо, как изваяние, заложив руки за спину.

— Тебе нужен кто-то, кто заботился бы о тебе, ведь я не вечно буду рядом; и тебе нужен муж, чтобы родить детей…

— Я не очень-то хочу детей. Ты