— Неужели и об этом не сказали, молодой человек? Клуб наш объединяет исключительно любителей и потребителей литературы. Подумываем о том, чтобы учредить собственную литературную премию. Кстати, о составе ее жюри — не согласитесь ли вы…

Мысли Петяшины мало-помалу начали проясняться. Глоток превосходного сухого шампанского будто бы поставил все на свои места, смыв с сознания нанесенную ночным кошмаром пыль. Да, что-то, конечно, было, седину вон на висках оставило, но, если он, Петяша, и был нездоров рассудком, это — определенно! — прошло навсегда. Сомнений в этом отчего-то не было.

— Тогда, за успех и процветание вашего клуба! — сказал он.

Зазвенели бокалы. Петяша медленно, с наслаждением выцедил остаток шампанского.

— В традиции коего, — подхватил и продолжил Петяшин тост Большаков, аппетитно отправляя в рот отщипнутую от кисти виноградину, — входят, в числе прочего, два банальнейших журналистских вопроса каждому гостю; вчера мы просто не успели… э-э… подвергнуть вас общей процедуре. Вопрос первый: как будет называться ваш следующий роман?

Петяша задумался и прислушался к себе. Мир больше не казался маленьким, тесным и ничтожным. Мир во всем его разнообразии снова тек сквозь Петяшино сознание мощной, бесконечной, чистой горной рекой. И гармония этого мира, как всегда, не знала границ.

И ответ родился сам собой:

— «Основы практического столпотворения».

Это было чистой правдой. Если б не гости, Петяша прямо сию же минуту уселся бы за клавиатуру — столько впечатлений, характеров, лиц и событий потянулось цепочкой за только что произнесенным названием…

Секунду собравшиеся молчали, а затем стены комнаты дрогнули от дружного хохота. Президент поперхнулся своей виноградиной, и Олег принялся хлопать начальство по спине, отчего общее веселье только усилилось.

Первой отсмеялась Катя.

— В дверь стучат, — сообщила она, принимая у него опустевший бокал. — Наверное, еще гости. Открыть, или ты сам?

— Сам.

Выйдя в прихожую, он отпер дверь — и…

Голова едва не лопнула, взорвавшись еще со вчерашнего памятной болью. Глаза откуда-то смутно знакомого — поразительно маленького, метров полутора ростом, человека, стоявшего на лестнице, обожгли взглядом, точно раскаленные угли. Все вокруг заволокло густым, кладбищенски-холодным туманом. Мелькнула на миг перед глазами буйная зелень под пронзительно-голубым небом, вспыхнула сигара в желтых зубах старика-шорца, резанул желудок острый приступ голода…

Петяша помотал головой, отгоняя наваждение. На лестнице не было никого. Пожав плечами, он захлопнул дверь.

— Кто пришел? — крикнула из комнаты Катя.

И в самом деле, кто? Что это было?

Впрочем, доискиваться до подробностей происхождения нежданного визитера не хотелось. Неизвестно, откуда, но Петяше точно было известно: мистика, чудеса, цепь невероятных случайностей — чем все происшедшее ни назови — кончились. Начиналась жизнь, полная радости, новых книг и новых размышлений.

— Никого, — беззаботно ответил он. — Наверное, окрестные дети балуются…

— И второй вопрос, — Большаков водрузил на нос начисто протертые платочком очки. — Хотя то, что вы пишете, смело можно отнести к фантастике, действие всякий раз происходит в наше время, в нашем городе, и главный герой, как правило, молодой человек примерно вашего возраста… То, что переживают ваши герои, что происходит с ними, не есть ли строки из, так сказать, личной биографии? Или же все это — просто плод вашего вымысла?

Петяша вновь призадумался. Текущий сквозь сознание мир растворялся в нем без остатка, но лишь для того, чтобы родиться заново, выйти из-под его пальцев в виде слов, букв и страниц. Мир был Петяшей, а Петяша — миром.

— Не знаю, — улыбнулся он. — Поди тут разбери…