- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (24) »
подростка, между ними стояла наполовину пустая бутылка пива. Жора вспомнил о клубе «Пещера» и таблетках, которыми там снабжают таких вот безголовых пацанов…
Вернувшись в кабинет, Любимов застал привычную картину: Макс старательно разрабатывал пальцы правой руки, правда, используя вместо стакана скоросшиватель. Несмотря на все усилия, разговор с бывшей женой не выходил из головы — он снова и снова вспоминал обрывки фраз, интонации, выражение ее лица. Наконец Георгий не выдержал. — И она еще меня обвиняет!.. — гневно произнес он. — Представляешь, Макс?! Сама за деньгами погналась, а после еще с дочкой общаться не давала! Якобы для ее же блага! Даже фамилию поменяла! На этого барыги!.. — Сколько ж ей тогда было? — Виригин оторвался от скоросшивателя. — Почти шесть, — глухо ответил Жора. Он вдруг вспомнил, как любил, приходя со службы, дарить дочке шоколадки. Она бросалась ему на шею и заливисто смеялась, словно колокольчик: «Папочка, любимый!..» Жора сглотнул подступивший к горлу комок. Господи, как давно это было… И как он был тогда по-настоящему счастлив… Он понял всю непоправимость случившейся беды только потом, много лет спустя. — А сколько ей сейчас? — тихо спросил Макс. — Восемнадцать. — И что, с тех пор больше не виделись?! — Нет… Виригин покачал головой. Он на мгновение вспомнил свою дочь и мысленно поставил себя на место друга: — Но ты хоть пытался?.. Любимов сел за свой стол, живо представив себе унизительную ситуацию, в которой он оказался одиннадцать лет назад: — Мне одного раза хватило. Съездил я через год в этот Северогорск, думал, увижусь. Так моя бывшая такое шоу устроила!.. Даже «скорую» вызвала — якобы с сердцем у нее плохо. Она, кстати, поздоровее нас с тобой будет. Любимов сделал паузу. — Но встретиться все равно не дала, хотя решение суда было. И я, представляешь, как побитый пес, поплелся обратно. Долго потом раны зализывал… И после этого для себя отрезал. Напрочь. На лице Макса отразилось сочувствие: такой ситуации врагу не пожелаешь. — Жор, но дочь-то в чем виновата?.. Любимов хлопнул ладонью по столу, словно прибил невидимую муху: — Нет уж — или все, или ничего! Но только не унижаться и не клянчить: «Дай, пожалуйста, свидание на часок». Как на зоне… А потом еще объясняться, что я не сволочь. Представляю, что она Катюхе обо мне наговорила!.. Макс в который раз попытался пошевелить пальцами: — Я бы все равно так не смог. Все-таки родная дочь… Георгий почувствовал, что волна злости снова накатывает откуда-то из темных глубин его сознания. — А я смог! — сказал он, как отрезал. — И думай, Макс, что хочешь… — А чего она приезжала-то?.. — Виригин попытался сменить тему. — Говорит, дочь с каким-то парнем тусуется, а он на «колеса» подсел — «экстази» или «спиды», толком не понятно. Ясно одно: наркотики совершенно свободно продаются в клубе, куда он Катюху таскает. Похоже, у них в этом городишке полный беспредел. Представляешь, хочет, чтобы я приехал в этот Северогорск и разобрался!.. Народный мститель из Техаса, блин!.. — А местные менты для чего? Заборы подпирать?.. — Похоже, они в доле. — Неслабо… — хмыкнул Макс. — И все равно, если подумать, ей сейчас плохо. Твоей дочери. — Зато мне хорошо, — огрызнулся Любимов. Макс снова вложил в правую руку скоросшиватель, а Любимов вскочил со стула и принялся мерить кабинет нервными шагами: — Ну и как я ей помогу?! Если бы еще в Питере — другое дело. И потом: ну, допустим, закроют этот клуб. И что?.. Откроют другой. Проблему наркотиков это не решит, пока местные за них не возьмутся. Макс прервал поток самооправданий: — Кстати, а где этот Северогорск? Любимов взглянул на коллегу. Город, где теперь жила его дочь, находился километрах в шестистах в сторону приполярного Мурманска. И тут Виригина, что называется, осенило: — Так это ж наш регион — Северо-Запад! Любимов застыл, с удивлением глядя на коллегу: — И что?.. Виригин посмотрел на него с укоризной — сам догадается или нет? — и вздохнул: — А то, что у нас в Питере есть региональный РУБОП и прокуратура! Догадка коллеги высветила ситуацию в ином свете. Появлялась, пусть гипотетическая, крохотная, но все-таки реальная возможность разобраться с этим наркотическим притоном. — Я об этом как-то не подумал… — ущипнул правое ухо Любимов. Наверное, наказывая себя за недогадливость.
Жора пошел к начальнику после обеда. Все в отделе знали, что Палыч в это время, как правило, пребывает в благодушном настроении. Время от времени опера этим беззастенчиво пользовались. Шишкин, беззвучно шевеля губами, внимательно прочитал рапорт. — Неделя за свой счет?.. — прищурился он. — По каким таким «семейным обстоятельствам»? Ты же вроде один живешь?.. — У меня дочь в Северогорске. Вот, решил навестить. Шишкин недовольно покосился на подчиненного: — Что, вот прямо сейчас, в конце квартала, когда надо отчеты сдавать?.. Дней десять никак не подождать? Ты же нас без ножа режешь! Георгий ненавидел просить, особенно у начальства, но ситуация обязывала: — Анатолий Павлович, ну очень надо! С дочкой может беда случиться!.. — Рассказывай, — Шишкин отодвинул бумагу в сторону. Любимов в общих чертах обрисовал ситуацию. — Наш регион, говоришь… — Шишкин ненадолго задумался: — Ладно, оформим тебе как местную командировку. Наркотики, конечно, не наша епархия, но в конце концов одно дело делаем. С Сан Санычем я договорюсь. Только не лезь там никуда — прикрытия у тебя нет, а гостей, сам знаешь, не очень-то жалуют.
Вернувшись в кабинет, Любимов застал привычную картину: Макс старательно разрабатывал пальцы правой руки, правда, используя вместо стакана скоросшиватель. Несмотря на все усилия, разговор с бывшей женой не выходил из головы — он снова и снова вспоминал обрывки фраз, интонации, выражение ее лица. Наконец Георгий не выдержал. — И она еще меня обвиняет!.. — гневно произнес он. — Представляешь, Макс?! Сама за деньгами погналась, а после еще с дочкой общаться не давала! Якобы для ее же блага! Даже фамилию поменяла! На этого барыги!.. — Сколько ж ей тогда было? — Виригин оторвался от скоросшивателя. — Почти шесть, — глухо ответил Жора. Он вдруг вспомнил, как любил, приходя со службы, дарить дочке шоколадки. Она бросалась ему на шею и заливисто смеялась, словно колокольчик: «Папочка, любимый!..» Жора сглотнул подступивший к горлу комок. Господи, как давно это было… И как он был тогда по-настоящему счастлив… Он понял всю непоправимость случившейся беды только потом, много лет спустя. — А сколько ей сейчас? — тихо спросил Макс. — Восемнадцать. — И что, с тех пор больше не виделись?! — Нет… Виригин покачал головой. Он на мгновение вспомнил свою дочь и мысленно поставил себя на место друга: — Но ты хоть пытался?.. Любимов сел за свой стол, живо представив себе унизительную ситуацию, в которой он оказался одиннадцать лет назад: — Мне одного раза хватило. Съездил я через год в этот Северогорск, думал, увижусь. Так моя бывшая такое шоу устроила!.. Даже «скорую» вызвала — якобы с сердцем у нее плохо. Она, кстати, поздоровее нас с тобой будет. Любимов сделал паузу. — Но встретиться все равно не дала, хотя решение суда было. И я, представляешь, как побитый пес, поплелся обратно. Долго потом раны зализывал… И после этого для себя отрезал. Напрочь. На лице Макса отразилось сочувствие: такой ситуации врагу не пожелаешь. — Жор, но дочь-то в чем виновата?.. Любимов хлопнул ладонью по столу, словно прибил невидимую муху: — Нет уж — или все, или ничего! Но только не унижаться и не клянчить: «Дай, пожалуйста, свидание на часок». Как на зоне… А потом еще объясняться, что я не сволочь. Представляю, что она Катюхе обо мне наговорила!.. Макс в который раз попытался пошевелить пальцами: — Я бы все равно так не смог. Все-таки родная дочь… Георгий почувствовал, что волна злости снова накатывает откуда-то из темных глубин его сознания. — А я смог! — сказал он, как отрезал. — И думай, Макс, что хочешь… — А чего она приезжала-то?.. — Виригин попытался сменить тему. — Говорит, дочь с каким-то парнем тусуется, а он на «колеса» подсел — «экстази» или «спиды», толком не понятно. Ясно одно: наркотики совершенно свободно продаются в клубе, куда он Катюху таскает. Похоже, у них в этом городишке полный беспредел. Представляешь, хочет, чтобы я приехал в этот Северогорск и разобрался!.. Народный мститель из Техаса, блин!.. — А местные менты для чего? Заборы подпирать?.. — Похоже, они в доле. — Неслабо… — хмыкнул Макс. — И все равно, если подумать, ей сейчас плохо. Твоей дочери. — Зато мне хорошо, — огрызнулся Любимов. Макс снова вложил в правую руку скоросшиватель, а Любимов вскочил со стула и принялся мерить кабинет нервными шагами: — Ну и как я ей помогу?! Если бы еще в Питере — другое дело. И потом: ну, допустим, закроют этот клуб. И что?.. Откроют другой. Проблему наркотиков это не решит, пока местные за них не возьмутся. Макс прервал поток самооправданий: — Кстати, а где этот Северогорск? Любимов взглянул на коллегу. Город, где теперь жила его дочь, находился километрах в шестистах в сторону приполярного Мурманска. И тут Виригина, что называется, осенило: — Так это ж наш регион — Северо-Запад! Любимов застыл, с удивлением глядя на коллегу: — И что?.. Виригин посмотрел на него с укоризной — сам догадается или нет? — и вздохнул: — А то, что у нас в Питере есть региональный РУБОП и прокуратура! Догадка коллеги высветила ситуацию в ином свете. Появлялась, пусть гипотетическая, крохотная, но все-таки реальная возможность разобраться с этим наркотическим притоном. — Я об этом как-то не подумал… — ущипнул правое ухо Любимов. Наверное, наказывая себя за недогадливость.
Жора пошел к начальнику после обеда. Все в отделе знали, что Палыч в это время, как правило, пребывает в благодушном настроении. Время от времени опера этим беззастенчиво пользовались. Шишкин, беззвучно шевеля губами, внимательно прочитал рапорт. — Неделя за свой счет?.. — прищурился он. — По каким таким «семейным обстоятельствам»? Ты же вроде один живешь?.. — У меня дочь в Северогорске. Вот, решил навестить. Шишкин недовольно покосился на подчиненного: — Что, вот прямо сейчас, в конце квартала, когда надо отчеты сдавать?.. Дней десять никак не подождать? Ты же нас без ножа режешь! Георгий ненавидел просить, особенно у начальства, но ситуация обязывала: — Анатолий Павлович, ну очень надо! С дочкой может беда случиться!.. — Рассказывай, — Шишкин отодвинул бумагу в сторону. Любимов в общих чертах обрисовал ситуацию. — Наш регион, говоришь… — Шишкин ненадолго задумался: — Ладно, оформим тебе как местную командировку. Наркотики, конечно, не наша епархия, но в конце концов одно дело делаем. С Сан Санычем я договорюсь. Только не лезь там никуда — прикрытия у тебя нет, а гостей, сам знаешь, не очень-то жалуют.
* * *
Георгий взял билет на утренний поезд. В четыре часа дня он уже вышел с платформы на привокзальную площадь славного города Северогорска. Первым собеседником Любимова стал подвыпивший мужчина с опухшим лицом и в помятой одежде. Он призывно держал в руках алюминиевый тазик с вареными раками. Люди равнодушно спешили мимо, но не потому, что им не нравился товар, — напротив, членистоногие выглядели очень даже аппетитно. Однако всех настораживал диссонанс между деликатесной закуской и затрапезным видом продавца. В голову лезли нехорошие мысли об антисанитарии, угрозе заражения какой-нибудь заразой (типа сальмонеллеза или «куриного гриппа»), санэпидемстанциях и тому подобном. Завидев Любимова, мужик бросился наперерез. — Слышь, друг, купи раков! Глянь, какие откормленные. Бройлерные! Любимов взглянул на товар — похоже на правду. — Спасибо, не надо… — вздохнул Жора. Он вдруг с тоской подумал о том, как давно не был с друзьями в бане и как давно не пил- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (24) »